ВТОРАЯ ЧАСТЬ

О МИССИЯХ

ГЛАВА I. О ПРИЗЫВЕ БОЖИЕМ К ПРОПОВЕДНИЧЕСТВУ И МИССИИ
113. После того, как меня оставило желание стать монахом — картезианцем, которое Господь даровал мне, чтобы оторвать меня от мира, я стал думать не только о святости моей души, а также непрестанно размышлял о том, что делать, и как делать, чтобы спасти души моих ближних. Для этого я взывал к Иисусу и Марии, неустанно посвящая себя этой цели. Жития святых, которые мы читали на мессе каждый день, духовные чтения, которые я, в частности, проводил, всё помогало мне. Но что меня больше всего подвигало и волновало, так это чтение Святой Библии, к которому я всегда испытывал большую любовь.¹

114. Некоторые отрывки производили на меня столь сильное впечатление, что мне казалось, что я слышал голос, повторявший за мной то, что я читал.1 Таких мест в Библии было много, но, особенно, следующие: «Apprehendi te ab exstremis terræ et a longinquis ejus vocavi te et dixi: servus es tu, elegi te et non abjeci te (Ис 41, 9): ты, которого Я взял от концов земли, и призвал от краёв её…» Слушая эти слова, я понимал, как Господь призывал меня без какой-либо заслуги моей родины, моих родителей и ли моей собственной. И сказал тебе: «ты Мой раб, Я избрал тебя, и не отвергну тебя».

115. «Не бойся, ибо Я с тобою; не смущайся, ибо Я Бог твой: Я укреплю тебя, и помогу тебе, и поддержу тебя десницею правды Моей» (Ис 41, 10). Так я осознал, каким образом Господь вывел меня ради благой цели из всех затруднительных положений, о которых я говорил в первой части и о том, как это произошло.

116. Я узнавал о злобных врагах, которые мне могли встретиться и тех ужасных гонениях, которые меня ожидали; но Господь говорил мне: «Вот, в стыде и посрамлении останутся все, раздражённые против тебя; будут как ничто и погибнут препирающиеся с тобою. Будешь искать их, и не найдёшь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобою будут как ничто, совершенное ничто. Ибо я Господь, Бог твой; держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: не бойся, Я помогаю тебе» (Ис 41, 11-13).¹

117. «Вот, я сделал тебя острым молотилом, новым, зубчатым; ты будешь молотить и растирать горы, и холмы сделаешь как мякину» (Ис 41, 15). Этими словами Господь давал мне понять то воздействие, которое оказывала проповедь и миссия, которую он мне вверял. Под горами он имел ввиду горделивых и рационалистов, и т. д., и т. п., а под холмами он подразумевал сластолюбцев, через эти холмы должны были пройти все грешники. Я их распознаю и одержу над ними победу, и поэтому он говорит мне: «Ты будешь веять их, и ветер разнесёт их, и вихрь развеет их; а ты возрадуешься о Господе, будешь хвалиться Святым Израилевым» (Ис 41, 16).

118. Господь дал мне знать, что мне не только предстояло проповедовать грешникам, но и катехизировать и читать проповеди перед простыми обитателями деревень и поселений, и т. д., и т. п., и поэтому Он произнёс мне такие слова: «Бедные и нищие ищут воды, и нет её; язык их сохнет от жажды. Я, Господь, услышу их, Я, Бог Израилев, не оставлю их» (Ис 41, 17). «Открою на горах реки и среди долин источники; пустыню сделаю озером, и сухую землю — источниками воды» (Ис 41, 18).1 И особым образом Господь наш Бог дал мне понять те слова: «Spiritus Dominus super me et evangelizare pauperibus misit me Dominus et sanare contritos corde».

119. То же самое происходило со мной при чтении Книги пророка Иезекииля, особенно третьей главы. Вот эти слова: «И тебя, сын человеческий, Я поставил стражем дому Израилеву, и ты будешь слышать из уст Моих слово и вразумлять их от Меня». «Когда я скажу беззаконнику: «беззаконник! Ты смертью умрёшь», а ты не будешь ничего говорить, чтобы предостеречь беззаконника от пути его, — то беззаконник тот умрёт за грех свой, но кровь его взыщу от руки твоей». «Если же ты остерегал беззаконника от пути его, чтобы он обратился от него, но он от пути своего не обратился, — то он умирает за грех свой, а ты спас душу твою».

120. Во многих местах Святой Библии я чувствовал голос Господа, Который призывал меня идти проповедовать. Во время молитвы со мной происходило то же самое. Поэтому я принял решение оставить должность приходского священника¹ и отправиться в Рим, и предложить Конгрегации «Propaganda Fide», чтобы меня отправили на любой край света.²
 

Примечания
113.1. Каждый день Кларет прочитывал по две главы из Библии и по четыре во время Великого Поста, следуя совету епископа Коркуэры. В течение всей жизни он останется верным привычке чтения Библии, а также будет советовать другим читать Священное Писание и опубликует различные издания Библии, чтобы она стала доступной для всех.

114.1. Святой составил ещё два списка текстов, говорящих о призвании, которые частично совпадают с текстами, упомянутыми в «Автобиографии», а отчасти дополняют их. Святой Дух просветил его сердце этими отрывками из Книги пророка Исаии, которые заканчиваются призванием к Слуге Ягве, а отрывки из Книги пророка Иезекииля о — пророческой бдительности, дав осознать Кларету уготованную ему миссию.

116.1. «Будешь искать их, и не найдёшь их, враждующих против тебя; борющиеся с тобою будут как ничто, совершенно ничто» (Ис 41, 12, цитируется по «Doc. Autob. III y VII», «Escritos», p. 435 y 447).

«Не бойся, червь Иаков, малолюдный Израиль, — Я помогаю тебе, говорит Господь и Искупитель твой, Святый Израилев» (Ис 41, 14).

118.1. Книга пророка Исаии 48, 10-11: «Вот, Я расплавил тебя, но не как серебро; испытал тебя в горниле страдания. Ради Себя, ради Себя Самого делаю это, — ибо какое было бы нарекание на имя Моё! славы Моей не дам иному».

119.1. Евангелие от Луки 2, 48: «и Матерь Его сказала Ему: Чадо! Что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великой скорбью искали Тебя». Лк 2, 49: «Он сказал им: зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?»

Лк 9, 58: «Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнёзда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову».

120.1. Доктор Касадеваль разрешил Кларету отказаться от должности 30 июня 1839 г.

120.2. Кларет намеревался собрать группу священников, чтобы заняться миссионерской деятельностью, но отец Бак отговорил его тогда из-за событий гражданской войны. Чувствуя призвание к проповеднической деятельности, но не имея возможности заниматься этим на родине, чтобы не изменить своему призванию, Кларет пожелал отдать себя в распоряжение Папы.
 

ГЛАВА II. ОБ ОТЪЕЗДЕ ИЗ ИСПАНИИ
 

121. Мне пришлось преодолеть невероятные трудности со стороны церковного руководства и жителей Саллента, чтобы покинуть приход, но с Божией помощью я выехал. Я отправился в Барселону, намереваясь получить разрешение выехать за рубеж и отправиться в Рим; власти не пожелали дать мне разрешение, и мне пришлось вернуться. Я отправился в Олост, где проживал мой брат Хосе, фабрикант. Оттуда я отправился в Триа де Перафита, где находился в тот момент один из отцов из общин Святого Филиппа Нери по имени отец Матавера, очень опытный, образованный и добродетельный человек, с которым я обсуждал свою поездку и связанные с ней намерения, и то, что мне удалось сделать, чтобы совершить это путешествие, и те трудности, которые мне пришлось испытать. Добрый отец терпеливо и внимательно выслушал меня, и воодушевил меня следовать принятому решению. Я выслушал его как провидение Божие и снова предпринял путешествие. С внутренним паспортом я отправился в Кастеллар де Нук, затем в Тосас, Фонт дель Пикасо и Ауссеху; последнее из мест уже находилось на территории Франции.¹

122. Мой маршрут был следующим: Кастеллар де Нук, Тосас, Пуэрто, Фонт дель Пикасо, Ауссеха, Олетте, Прадес, Перпиньян, Нарбона, Монпелье, Нимс, Марсель, где я сел на пароход «Танкреде»; высадился в Чивитавеккии и, наконец, прибыл в Рим.¹

123. А теперь я расскажу об основных событиях этого путешествия. Я выехал из Олоста очень рано и ночевал уже при приходской церкви в городке Кастеллар де Нук. Настоятель тепло встретил меня; да благословит его Господь.1 Я помолился и отправился спать, поскольку нуждался в отдыхе после того, как целый день шёл пешком по безлюдной местности. На следующий день спозаранку, отслужив мессу, я отправился в Тосас. Там нам рассказали, что в Пуэрто находились разбойники. Я задержался в Тосас, пока разбойники не ушли. Затем я отправился по направлению к Пуэрто, а незадолго до того, как я достиг холма, на котором находится Фуэнте дель Пикасо, навстречу мне вышел человек, крикнувший: «Стоять!» Наставивши на меня ружьё, он подошёл, встал рядом и сказал, что отведёт меня к командиру. В самом деле, он отвёл меня к человеку, командовавшему десятком вооружённых людей, который задал мне несколько вопросов. Я подробно ответил на его вопросы. Он спросил, есть ли у меня паспорт, я ответил утвердительно, показав ему паспорт, который он мне затем вернул. Он поинтересовался, почему я не пошёл через Пуигсерду я ответил ему, что для меня было всё равно, по какой дороге идти, потому что тому, у кого всё в порядке, всё равно по какой дороге идти. Я понял, что привёл их в замешательство.

124. В этот момент я заметил, что в дальнем углу находилось много задержанных людей, и, когда им сделали знак, они ушли, а в это время вооружённые люди разговаривали со мной. Наконец, командир сказал, что они собираются отвести меня в Пуигсерду, чтобы я предстал перед губернатором. Я сказал, что у меня нет причин бояться губернатора, и что им больше следовало бы беспокоиться о том, чтобы не задерживать незаконно того, у кого все документы в порядке. Они построились и отправились в направлении Пуигсерды. Они шли быстро, я — мало-помалу и, увидев, что не представляю для них интереса, мысленно произнёс следующее: «Если бы они хотели отвести тебя, то ты бы стоял впереди или в середине ряда, но тебя поставили позади; это означает, что можно уйти». Действительно, я отошёл и отправился в направлении к Франции. После того, как я сделал несколько шагов, арестовавший меня человек обернулся. Увидев, что я собрался бежать, он окликнул меня, подбежал и, подойдя, произнёс шёпотом: «Не говорите никому об этом». Я сказал ему: «Идите с Богом».

125. О, как я должен благодарить Господа за то, что Он освободил меня и других пленников. И для большей славы Божией я должен сказать, что за несколько дней до этого я договорился с одним юношей, что мы отправимся в Рим вместе. Но в назначенный день он велел передать мне, чтобы я не ждал его, так как он не может идти со мной. Получив это сообщение, я отправился в путь один, и со мной произошло всё то, о чём я рассказал. А этот юноша вышел через несколько дней и, когда он проходил через то же самое место, те же самые разбойники схватили его, отобрали все деньги, которые у него были, и, чтобы лучше обыскать его, заставили его обнажиться, сняв с него всё до рубашки. Об этом он сам рассказал мне в первую нашу встречу, случившуюся в Марселе. Благодарение Богу! Благословен Отец мой за то великое провидение и заботу, которые всегда и везде проявлял обо мне!
 

ГЛАВА III. О ТОМ, ЧТО ПРОИЗОШЛО ПРИ ПЕРЕСЕЧЕНИИ ГРАНИЦЫ И ПЕРЕДВИЖЕНИИ ПО ФРАНЦИИ

126. В тот же самый вечер, когда Господь наш Бог и Пречистая Дева освободили меня от разбойников, а это был субботний день, я вошёл в первый на моём пути французский посёлок, который назывался Ауссеха. Меня прекрасно приняли. Поскольку я имел при себе внутренний паспорт Испании, у меня его забрали, выдав паспорт беженца. С эти паспортом я продолжил моё путешествие, дошёл до посёлка Олетте, где меня настойчиво уговаривали задержаться; но я стремился в Рим. Из Олетте я отправился в Прадес, где я также встретил людей, радушно принимавших меня. Оттуда я отправился в Перпиньян. Там мне заменили паспорт и выдали другой, чтобы я мог добраться до Рима, там я тоже был тепло встречен людьми, которых не видел ранее, и не был знаком с ними. Я прошёл через Монпелье, Нимс и другие посёлки, путешествуя через которые в одиночестве и без рекомендаций, везде встречал доброжелательных незнакомцев, которые, казалось, ожидали меня. Благословенно провидение, которое Бог оказывает всем Своим созданиям, и, особенно, мне!

127. Когда я прибыл в Марсель, один незнакомец присоединился ко мне по дороге. Он привёл меня в один дом, где я провёл пять чудесных дней, пока пришлось ждать посадки на пароход. На следующий день, когда я вышел из дома, чтобы направиться к испанскому консулу, как это полагалось, чтобы он заверил мой паспорт, первого встречного я спросил об улице, где, как мне сказали, жил консул. И он не только указал мне улицу, но, увидев, что я один, был так любезен, что пошёл, чтобы проводить меня. Он попросил за меня, и я был хорошо принят, а потом он проводил меня до дома, где я остановился; каждый из тех пяти дней с утра до вечера, он приходил за мной в мою комнату и сопровождал меня по церквям, кладбищам и всем интересным местам того города, имеющим религиозный интерес, поскольку о зданиях и мирских делах никто мне больше не рассказывал.

128. Наконец, настал день отплытия, которое было намечено на час пополудни. Незадолго до этого он появился в моей комнате, взял мои пожитки, выражая настойчивое желание нести их, и так, вдвоём, мы отправились в порт, где возле судна мы расстались; все эти пять дней он был так любезен со мной, так внимателен и приятен, и так занят моей персоной, что казалось, что великий Господь отправил его ко мне, чтобы он меня старательно оберегал; он больше напоминал ангела, чем человека; такой скромный, такой весёлый и, вместе с тем, серьёзный, такой религиозный и набожный, что всегда водил меня по храмам, что мне больше всего нравилось; он никогда не предлагал мне войти в кафе, ничего такого, я ни разу не видел, чтобы он ел или пил, потому что в это время он уходил и вскоре возвращался.¹

Примечания
128.1. Возможно, это был сотрудник отца Энрике Маргалана Ферранта, настоятеля прихода Святой Марфы, который помогал преследуемым испанской революцией священникам, оказавшимся в Марселе. Однако, Кларет намекает на нечто необычное.
 

ГЛАВА IV. О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ НА СУДНЕ

129. В час дня мы отплыли, а до этого я прочитал вечернюю молитву и повечерье заранее, чтобы не молиться кое-как во время манёвров, которые судно совершает в первые часы, также я предположил, что не смогу молиться на судне из-за морской болезни. Прибыв на корабль, на котором уже было много людей разных национальностей, я услышал, что некоторые из них говорили на кастильском, я обрадовался и спросил их: «Вы испанцы?» Они ответили утвердительно. Оказалось, что это монахи-бенедиктинцы, которые покинули Наварру из-за действий генерала Марото¹ и теперь направлялись в Рим; они рассказали мне о страданиях и трудностях, через которые им пришлось пройти, и о лишениях, сопровождавших их. Из их слов я также узнал, что на том судне был ещё один испанец из Каталонии, пребывавший в унынии из-за того, что при переходе через границу го ограбили. Оказалось, что это тот человек, который должен был идти со мной, но нарушил обещание. Я встретился с ним, выразил сожаление, я утешил его как мог. В этих разговорах мы провели вечер и первые ночные часы.

130. Поскольку моё путешествие в Рим не было отдыхом, а работой и страданием во имя Иисуса Христа, я посчитал нужным искать самое скромное, самое бедное место, где у меня будет больше возможностей для страданий. Для этого я оплатил за место под навесом на носовой части корабля — самой неудобной части корабля с самыми дешёвыми билетами. Уединившись сначала, чтобы прочитать Розарий и другие молитвы, я затем поискал местечко, чтобы немного отдохнуть. Не нашлось иного, кроме как бухты из скрученного каната, на которую я присел, а голову примостил на артиллерийском стволе, выставленном через амбразуру судна.

131. В этой позе я размышлял о том, как Иисус отдыхал на корабле, когда плыл с учениками; и это размышление настолько совпало с ситуацией, что Господь возжелал, чтобы началось нечто, похожее на страшную бурю; потому что, уже когда я отдыхал, начался такой сильный шторм, что вода попадала в трюмы судна. Я сидел на свёрнутом канате, накинув на голову плащ, котомку с продуктами и шляпу я держал на коленях, прижатых к телу, а голову я наклонил таким образом, чтобы на неё попадала вода, стекавшая на меня сверху от волн, которые разбивались о корабль. Так, услышав удар волны о борт судна, я наклонял голову и спину, и сверху на меня обрушивалась вода.

132. Так я провёл всю ночь до рассвета, пока не начался дождь, и не прекратился шторм, и если до этого я промок от воды морской, то затем я вымок от пресной дождевой воды. Весь мой багаж состоял из рубашки, пары чулок, носового платка, бритвы и расчёски, часослова и маленькой Библии. Поскольку те, кто путешествуют на верхней палубе, не получали никакой еды, всем пришлось везти еду с собой. Так как я узнал об этом прежде, чем сесть на судно в Марселе, я запасся провизией, состоявшей из лепёшки и куска сыра. Это была вся моя еда на пять дней плавания в штормах из Марселя в Чивитавеккию, начиная с подъёма на трап и заканчивая сходом на берег. А поскольку шторм был затяжным и сильным, на голову мне вылилось столько воды, что плащ пропитался водой, а сыр и хлеб размокли, и это мне пришлось есть, но, несмотря на то, что еда была солёной от воды, голод был столь сильным, что и эта пища казалась мне очень вкусной.

133. На следующий после отправления день, шторм и дождь утихли, я достал часослов и прочитал утренние молитвы и дневные часы. Когда я закончил молитву, ко мне подошёл английский господин, сказавший, что он католик, и что он любит католических священников, и, поговорив со мной немного, он ушёл в свою каюту, а вскоре я увидел, как он возвращается, держа в руках чашу с монетами. Увидев, что он приближается, я подумал: «Как поступить? Принять или отказаться от этих денег?..» И я сказал сам себе: «Тебе они не нужны, но они нужны тем несчастным испанцам, и поэтому ты возьмёшь и раздашь их». Так я и поступил, принял деньги, поблагодарил его и отправился раздавать эти деньги тем несчастным, чтобы они пошли на кухню или в буфетную и съели что-нибудь, когда почувствуют голод.

134. Другие путешествующие сеньоры сделали то же самое; они дали мне деньги, которые я снова раздал, оставив себе лишь один мараведи, чтобы помнить о том, что именно мне его дали, но не съел ни кусочка пищи, которую они покупали; я довольствовался своим хлебом, промоченным морской водой. Для того английского господина, увидевшего, что я при бедноте своей щедр, и что люди ели то, что купили на розданные мною деньги, а я ничего не ел, мой поступок был столь поучительным, что он пришёл сообщить мне, что сходит с судна в Ливорно, а оттуда отправится в Рим по суше, на бумажке написал мне адрес дворца, где он собирался проживать, чтобы я пришёл навестить его, и что он даст мне всё, что мне бы понадобилось.

135. Всё произошедшее утвердило меня в убеждении, что для назидания и поучения людей лучшее и наиболее убедительное средство есть пример, бедность, бескорыстие, воздержание от еды, умерщвление плоти, самопожертвование. Этот важный английский господин, путешествующий с азиатской роскошью, вёз на корабле экипаж, слуг, птиц, собак, и, казалось бы, моя наружность должна была вызвать у него презрение; но встреча с бедным бескорыстным священником, переносящим голод и невзгоды, подействовала на него таким образом, что он не знал, как выразить свои чувства. И не только он, но все путешественники, которых было немало, выражали мне уважение и почтение; и уж точно, если бы они увидели, что я занял их место за столом, блистая богатством и манерами, то они бы презирали меня и злословили, как, я видел, они поступали по отношению к другим; поскольку добродетель необходима священникам, даже грешники хотят, чтобы мы были хорошими.

136. После пяти дней плавания мы прибыли в Чивитавеккию, а оттуда отправились в Рим и добрались¹ туда без происшествий благодаря доброте и милосердию Божию. О, сколь Ты добр, Отец мой! И чья верность и любовь будет достойна, чтобы служить Тебе! Одари меня Своей нескончаемой благодатью, чтобы я понял, что есть от Твоих добрых намерений и силы воли, чтобы применить это на деле. О, Господь и Отец мой, не желаю ничего, кроме как понять Твою святейшую волю, чтобы осуществить её, не хочу ничего иного, как пылко любить Тебя и служить Тебе со всей преданностью! О, Матерь моя, Матерь моей прекрасной любви, помоги мне!..
 

Примечания

129.1. Вероятно, Кларет ссылается на договор в Вергаре, заключённый генералом Марото 30 августа 1839 г., согласно которому было сложено оружие, а претендентом на трон стал Карлос.

136.1. Путешествие из Чивитавеккии в Рим длилось семь часов и завершилось в тот же день, когда пассажиры сошли на берег, как Кларет упоминает об этом в своих записях: «В 1839 году в день Розария я прибыл в Чивитавеккию и Рим» («Escritos», p. 464). Они проследовали по Виа Аурелиа до ворот деи Кавалледжери, неподалёку от колоннады Бернини. Таким образом, понятно, почему монастырь Транспонтина, был первым встретившимся ему монастырём.
 

ГЛАВА V. О ПРИБЫТИИ В РИМ И ПОСТУПЛЕНИИ В НОВИЦИАТ ОБЩЕСТВА ИИСУСА
 

137. Было десять часов утра, когда мы прибыли в Рим. Монахи направлялись в один из монастырей своего ордена, и мы простились. Я и семинарист из Каталонии отправились в ближайший монастырь, чтобы узнать, где рукополагают семинаристов из Каталонии. Мы приблизились к воротам монастыря Транспонтина,¹ принадлежащего монахам-кармелитам и спросили монаха-привратника о том, были ли в их монастыре испанцы, он ответил утвердительно, сказав, что отец настоятель по имени Комас был испанцем из Каталонии.² Мы прошли в его келью, где он тепло встретил нас. Мы расспросили его о том, не знал ли он, в каком монастыре находились семинаристы из Каталонии. И он нам сказал, чтобы мы обратились в монастырь Святого Василия, и был столь любезен и заботлив, что проводил нас, несмотря на то, что от монастыря Транспонтина до монастыря Святого Василия нужно было шагать целый час.³

138. Семинаристы из Каталонии встретили нас очень хорошо, несмотря на то, что никогда не видели и не слышали о нас. Я сразу же приступил к делу, ради которого я предпринял моё путешествие. С собой у меня не было ничего, кроме одного рекомендательного письма к его преосвященству Виларделлу, каталонцу, епископу из Ливана,¹ недавно хиротонизированному, но, когда я прибыл в Рим, он уже отбыл по месту назначения. Я отправился к его высокопреосвященству кардиналу из «Propaganda Fide»,² который именно в те дни выехал в сельскую местность и, как мне сказали, должен был отсутствовать весь октябрь. Я решил, что это воля Божия, чтобы я выполнил духовные упражнения, которые я совершал ещё будучи студентом, а в этом году ещё не приступал к ним из-за путешествия.

139. С этой целью я отправился к одному отцу в монастырь Общества Иисуса,¹ который похвалил меня за намерение совершить духовные упражнения и вручил мне книгу с «Упражнениями» Святого Игнатия, по которой я должен был их выполнять, дал мне необходимые, по его мнению, советы, и я приступил к упражнениям. В указанные им дни я рассказывал ему о моём душевном состоянии, а в последние дни он мне сказал: «Поскольку Господь наш Бог призывает вас к зарубежной миссии, было бы лучше, если бы вы вступили в Общество Иисуса; так вы сможете отправиться в миссию и не один; путешествовать одному рискованно». Я ответил ему: «Что касается меня, разумеется, это было бы лучше; но что должен сделать я, чтобы Общество меня приняло!»

140. Сама мысл о воможности быть принятым в Общество казалась мне столь необыкновенной и недостижимой, что я даже не мечтал быть принятым, поскольку все священники из Общества казались мне столпами добродетели и учёности, а я со всех сторон казался себе пигмеем, о чём и поведал отцу, наставлявшему меня. Но он воодушевил меня и сказал, что напишет прошение к отцу-генералу, который проживал в том же монастыре.¹

141. Я сделал всё, как он мне велел, и на следующий день после вручения прошения, отец-генерал пожелал встретиться со мной. Я отправился туда и, когда я подходил к его комнате, оттуда вышел отец-провинциал.¹ Настоятель поговорил со мной немного и сказал мне: «Отец, который выходил, когда вы заходили, — это отец-провинциал, проживающий в Сант Андреа де Монтекавальо: отправляйтесь туда и скажите ему, что я Вас прислал, и, какое бы решение в отношении вас он ни принял, я его одобрю». Я сразу же отправился туда, он тепло встретил меня, и день 2 ноября я встретил уже как новиций… поскольку во сне и наяву я представлял себя иезуитом.² Когда я видел себя в святой сутане Общества, я не мог поверить глазам своим, всё это казалось мне сном, наваждением.

142. Благодаря только что завершённым духовным упражнениям я чувствовал особо приподнятое состояние души. Поэтому весь мой пыл был устремлён на совершенствование, и, поскольку, в новициате я видел столько всего доброго, всё привлекало моё внимание; всё мне очень нравилось и было приятно моему сердцу; я должен был учиться у всех и на самом деле учился благодаря милости Господа. Я очень смущался, видя достижения других в добродетели и свою отсталость. Тогда в очередной раз я почувствовал смущение и стыд за себя вечером после праздника Непорочного Зачатия, когда зачитывался каталог добрых дел, совершённых при подготовке к празднику и во славу Пречистой Девы Марии.

143. Каждый раз повторялась та же ситуация накануне какого-либо праздника Господня, Пресвятой Девы или какого-нибудь Святого. Каждый из нас с разрешения своего духовного наставника воплощал какую-либо добродетель согласно его склонностям или особой необходимости; каждый занимался соответствующей деятельностью и продолжал делать это, записывая всё, что делал и каким образом. При наступлении последнего вечера закрывался список сделанных добрых дел, складывался в форме письма и опускался в ящик на двери комнаты отца ректора.¹ Затем отец приглашал помощника, который собирал эти списки, комплектовал их в каталог наподобие литании, которая зачитывалась вечером в часовне в присутствии всех.

144. Этот список начинался следующими словами: «Добродетели, практикуемые отцами и братьями во славу Пречистой Марии и при подготовке к празднику Непорочного Зачатия». Некто совершил столько-то добродетельных поступков так-то и так-то, и далее зачитывался общий каталог. В том монастыре было много примечательного, но эта практика казалась мне одной из лучших и полезных. Поскольку имя исполнившего доброе дело не называлось, не возникала опасность появления тщеславия в этом человеке, а для всех нас было полезно узнать, каким образом был совершён добрый поступок, чтобы совершить нечто похожее в следующий раз. О, сколько раз я говорил себе: «Как замечательно было бы, если бы этот добродетельный поступок был совершён мной! Я должен поступать так же». И я делал это с Божией помощью.

145. Согласно уставу в монастыре не было предписанных умерщвлений плоти, но нет такого ордена, где умерщвление практиковалось бы больше, чем в Обществе. Какие—то практики были на виду у всех, какие-то — нет; но все они должны были выполняться с разрешения наставника. По пятницам все постились, по субботам — фактически тоже, поскольку ели только салат по вечерам, и каждый получал по одному яйцу, но все отказывались их есть. От десерта многие отказывались или брали очень помалу. Из остальных блюд большую часть оставляли и всегда отказывались от более вкусной пищи. Я заметил, что все ели очень мало и в остальные дни, и более уважаемые отцы всегда ели то же, что и рядовые.

146. Среди отцов был один, называемый в монастыре духовным отцом, который почти каждый день недели кроме воскресений не ел ничего кроме хлеба и не пил ничего кроме воды. И, стоя на коленях за низким столиком посреди трапезной, находился в этой позе во время обеда или ужина общины. И разве мог кто-нибудь без стыда сидеть за столом и наслаждаться пищей, глядя на этого почтенного человека, стоящего на коленях перед столиком с хлебом и водой!

147. В монастыре был один отец, так называемый «портинаро». По средам, пятницам и субботам, а также накануне главных праздников он передавал белую тетрадочку, в которой каждый кратко писал о том, что бы он хотел сделать, например: отец или брат такой-то хотел бы есть, сидя на полу, поцеловать ноги, благословлять пищу и благодарить за неё с руками на кресте, прислуживать за столом, вымыть посуду, и т. д.

Всё это происходило в тишине и следующим образом. В должное время проходил портинаро, стучал и открывал дверь кельи и оставался снаружи, отец выходил за дверь, брал тетрадочку, отправлялся за стол и в строчку записывал то, что намеревался выполнить, и так тетрадка передавалась по всем кельям. Затем её приносили ректору, и тот говорил следующее: «Такой-то и такой-то — да; остальные — нет». Снова проходил портинаро, стучал, открывал дверь и с порога делал знак головой, указывающий «да» или «нет».

148. Помимо этих очевидных умерщвлений плоти были и скрытые от глаз других такие, как ношение власяницы, вериг на руках и ногах, самобичевание, и т. д., и т. п.; чистка отхожих мест, фонарей, керосиновых ламп, и т. д., и т. п., на всё было необходимо получить разрешение.

149. Некоторые испытания назначались без чьих-либо просьб и затем о них практически не говорили. Я расскажу о некоторых, которые пришлось испытать мне. Я никогда не увлекался развлечениями, именно поэтому меня отсылали играть в саду каждый четверг. Я умолял отца ректора, чтобы он разрешил мне остаться на учёбу и молиться вместо того, чтобы играть, на что он мне категорично ответил, что я должен играть и играть хорошо. Я приложил всё своё усердие, чтобы играть хорошо и выигрывал все партии.

150. Я обратил внимание на одного священника, которому приходилось служить мессу все праздничные дни в очень позднее время, и ещё я узнал, что столь долгое воздержание от еды причиняет ему серьёзные неудобства, хотя он и не жаловался на это. Движимый состраданием, я сказал отцу настоятелю, что если на то будет его желание и согласие, я бы служил дневную мессу, поскольку я мог бы завтракать и позднее, а тот священник мог бы служить мессу в моё время, что было очень удобно. Он ответил мне, что подумает и, в результате, мне назначили мессу в ещё более раннее время.

151. Я уже говорил, что когда отправился в Рим, имел с собой часослов на весь год и Библию, напечатанную мелкими буквами, чтобы читать её каждый день, даже в дороге, поскольку я всегда получал удовольствие от чтения Библии. Это было кстати, поскольку, когда я прибыл в новициат, меня определили в келью, где были все необходимые книги кроме Библии, которую я так ценил. И вместе с моей одеждой у меня забрали Библию, которую я привёз с собой; я попросил вернуть её, и мне сказали: «Хорошо». Но я так и не увидел её, пока мне не пришлось идти к больному, тогда её мне вернули.¹

152. Господь оказал мне благо, приведя меня в Рим и приведя меня хоть и на недолгое время к тем столь добродетельным отцам и братьям. О, если бы это пошло мне на пользу! Но, поскольку я не сумел воспользоваться этим, я сделал много, чтобы принести благо ближним. Там я научился вести духовные упражнения Святого Игнатия, научился проповедовать, катехизировать и исповедовать с максимальной пользой. Там я научился многому, что впоследствии мне очень пригодилось.¹ Благословен Бог мой, такой добрый и сострадающий мне! Сделай так, чтобы я любил Тебя, служил Тебе со всем пылом, и чтобы мы любили и служили всем живым тварям. О, люди, любите Бога, служите Богу! Старайтесь и увидите на опыте сколь приятно любить и служить Богу. О, мой Бог! О, мой добрый!

 

Примечания
137.1. Монастырь Транспонтина был построен в 1563 г. и располагается посреди Виа дела Кончилиационе, которая во времена Святого называлась Виа Алессандрина. По-прежнему является монастырём отцов-кармелитов.

137.2. Отец Эдуардо Комас (1788-1865), кармелит (1806), апостольский комиссар испанских кармелитов (1839-1864), приходский настоятель в монастыре Транспонтина (1841), получивший угодья при церкви Вифлеем в Барселоне (1850), профессор философии (1854).

137.3. Монастырь вятог Василия находится на улице, названной его именем между площадью Барберини и улицей Биссолати.

138.1. Франсиско Виларделл, францисканец. В течение двадцати лет занимался миссионерской деятельностью в Палестине. Генеральный Комиссар курии францисканских миссий. Провозглашён титулярным архиепископом Филипи, апостольский Викарий в Алеппе и апостольский делегат в Монте Ливан с 8 марта 1839.

138.2. Кардинал Джакомо Филиппо Франзони (1775-1856), кардинал с 1826 г., префект Конгрегации «Propaganda Fide» (1834-1856).

139.1. Монастырь назывался «Il Gesu». Единственным отцом из Испании, жившим в общине был отец Бернардо Эрнандес, уроженец Сантьяго де Компостела (1802 — 1847); который был одним из тех, кто руководил духовными упражнениями в монастыре святого Евсевия, хотя не входит в число тех, кто наставлял Святого.

140.1. Отец Хуан Фелипе Роотхаан (1785-1853), двадцать первый генерал Общества с 9 июня 1826 г., был признан вторым основателем за тот импульс, который он придал восстановлению Общества. Любовь к Кларету бросается в глаза в его письмах, которые он писал («Epist. Roothaan», Рим [1836-1840], ер. 257, 401, 402). А также в письме к Касадеваллу (o. c. ep. 480, 481).

141.1. Отец Хосе Спедальере (1791-1872), сицилианец. Отец провинциал римской провинции с 1855 г.

142.2. «В день 29 октября 1839 года я вступил в Общество, и в день 13 ноября мне дали сутану» (Escritos, p. 438). Новициат Святого Андреса де Монтекавальо, сейчас это улица XX Сентября, был основан Святым Франсиско ди Борджиа в 1566. Святой Станислав Костка умер там 15 августа 1566 года. Во времена Кларета там находились 60 новициев, а сам новициат испытывал времена расцвета: отец Роотхаан ставил его в пример.

143.1. Это был наставник новициата и ректор отец Висенте Маурици (1780-1865).

146.1. Отец Джованни Мария Ратти (1767-1851) из Милана.

147.7. Новиции, ответственные за передачу тетрадочки назывались «портинаро» или «капо».

151.1. Возможно, вспоминая те времена, он писал отцу Лобо, своему эконому на Кубе, а в тот момент новицию Общества: «Прошло много времени с тех пор, как Господь взращивал во мне иезуита, лишая меня того, что я больше всего люблю и отказывая мне в том, чего я желаю» (Epistolario, carta 537).

152.1. Игнатианская духовность, направленная на миссийную универсальность, нашла отклик в новицие Кларете, прибывшем в Рим, чтобы Папа отправил его с зарубежной миссией. С другой стороны, эта духовность зародилась в нём ещё во времена обучения в семинарии в Вике. Всю оставшуюся жизнь он сохранял громадное уважение к игнатианской духовности. Как личность он воспринял эту духовность с точки зрения своего призвания и особенности своей личности, заложенных семейными традициями, сохраняя, однако, неповторимость своей личности. Надпись на гербе Кларета «Charitas Christi urget nos» является своего рода вариацией слов Святого Игнатия «Ad majorem Dei gloriam» (Puigdesens, «Espíritu…», p. 195).
 

ГЛАВА VI. О МОЛИТВАХ, НАПИСАННЫХ МНОЮ ВО ВРЕМЕНА НОВИЦИАТА

153. Поскольку даже во время отдыха не велись иные разговоры, кроме как о добродетелях, о преклонении перед Пречистой Марией и о том, как души попадают на небо, именно в те дни во мне укрепилось пылкое желание о большей славе во имя Бога и спасении душ, целиком поглощавшее меня.

Я отдавал себя Богу без остатка, непрестанно размышлял и рассуждал о том, что бы я мог сделать для моих ближних, и, пока не пришло время работать, я посвящал себя молитвам. Между прочими вещами я написал эти две молитвы:¹

154. Первая молитва. — О, Пречистая Мария, без первородного греха зачатая, Дева и Мать Бога Живого, Царица и Владычица небес и земли! Матерь благочестия и милосердия, обрати Свой нежный и сострадательный взор на несчастного изгнанника из долины слёз, печалей и лишений, которому, несмотря на горести, посчастливилось быть Твоим сыном! О, Матерь моя, сколь велика моя любовь к Тебе! Сколь ценю я Тебя! О, сколь велика моя вера в то, что Ты даруешь мне постоянство в служении Тебе и в обретение благодати!

155. Вместе с тем, Матерь моя, умоляю Тебя разрушить любую ересь, пожирающую паству Твоего Святейшего Сына; помни о нас, Святейшая Дева, в Твоей власти покончить со всякой ересью; соделай это ради милости, ради той большой любви, которую Ты испытываешь к Иисусу Христу, Твоему Сыну; посмотри, как эти души, освобождённые драгоценной кровью Иисуса, вновь попадают во власть дьявола, пренебрегая Твоим Сыном и Тобой.

156. О, Матерь моя, что нужно для этого? Нужно ли Тебе орудие, которое послужит Тебе средством борьбы со столь великим злом? Перед Тобой тот, кто, будучи ничтожным и презренным, принесёт Тебе наибольшую пользу в этом деле, дабы воссияло Твоё величие, осветив Твои, а не мои деяния. Возлюбленная Мать, не будем терять времени; я — пред Тобой; располагай мною; почувствуй, что я весь Твой. Верю, что Ты сделаешь это из-за великой доброты Твоей, сострадания и милосердия, умоляю Тебя во имя Твоей любви к Отцу, Сыну и Святому Духу. Аминь.

157. Ещё одна молитва. — О, непорочная Дева и Матерь Божия, Царица и Повелительница благодати! Удостой нас милости, обратив Свой сострадательный взор на этот пропащий мир. Исправь всех тех, кто сошёл с пути Твоего Святейшего Сына; о тех, кто позабыл Его святые законы и развратился настолько, что остаётся только сказать: Non est qui faciat bonum, non est usque ad unum. В них погасла добродетельная искра веры, которая едва встречается на земле. О! Погас этот божественный свет, оставив лишь потёмки и мглу, и не ведают они глубины своего падения. Бегут они по широкой дороге, ведущей к вечным мукам.

158. И пожелаешь ли Ты, Матерь моя, чтобы я, будучи собратом этих несчастных, с безразличием смотрел на всеобщую гибель? О, нет! Ни моя любовь к Богу, ни моя любовь к ближним не могут вынести этого; иначе как я могу утверждать, что, ощущаю заботу и любовь Бога, если, видя, что ближнему нужна помощь, не спасаю его? Какой милости мне ждать, если, понимая, что на чьём-то пути стоят разбойники и убийцы, которые грабят и убивают прохожих, не предостерегу идущих по ней? Какой милости мне ждать, если, узнав, что кровожадные волки режут овец из стада моего хозяина, я промолчу? Какой милости мне ждать, если я онемею, увидев, как подвергаются разграблению священные ценности, обретённые ценой крови и жизни Бога или при виде того, как поджигают дом и имущество моего возлюбленного Отца?

159. Нет! Матерь моя, в таких случаях нельзя молчать; нет, я не умолкну, если бы я даже знал, что меня разорвут в клочья; не хочу молчать; я буду взывать, кричать, обращать свой голос к небесам и к земле, чтобы избавиться от этого великого зла; и если от такого крика я потеряю голос, то протяну руки к небу, мои волосы встанут дыбом, топну ногой о землю, чтобы дополнить то, что не смог сказать с помощью языка.

160. По этой причине, Матерь моя, с этого момента я начинаю говорить и кричать; прибегаю к Твоей помощи. Да, к Твоей, поскольку Ты — Мать милосердия: удостой нас Твоей помощи в такой великой беде; не говори мне, что не можешь, потому что ведомо мне, что в деле благодати Ты всемогущая. Взываю к Тебе, удостой нас дара преображать других, без него мы беспомощны, пошли меня, и увидишь, как они преобразятся. Я верю, что Ты одаришь этим даром всех, кто этого воистину желает; но если они не просят о нём, то только лишь потому, что не знают необходимости в нём. И настолько пагубно их состояние, что они не знают о том, что им необходимо, и как раз это движет меня к состраданию.

161. Поэтому я как первый и главный из грешников прошу обо всех других и предлагаю себя в качестве орудия по их обращению. Хотя я совершенно лишён этого природного дара, неважно, mitte me: и тогда станет ясно, что gratia Dei sum id quod sum. Тогда Ты мне скажешь, что они подобны безумным больным, не хотят слушать того, кто хочет излечить их, напротив они готовы презирать и преследовать меня до смерти. Неважно, mitte me, потому что cupio esse anathema pro fratribus meis. И даже если мне скажешь, что невыносимы будут мои муки от холода, зноя, дождей, наготы, голода, жажды… Сам я неспособен вынести всё это, но верю в Тебя и говорю: Omnia possum in ea quæ me confortat.

162. О, Мария, моя Мать и надежда, утешение моей души и предмет моей любви! Вспомни о многих милостях, которых я просил у Тебя, и которые были мне дарованы. Неужели именно сейчас я обнаружу иссохшим этот неиссякаемый источник? Нет, я никогда не слышал и не услышу, чтобы кто-либо из преданных Тебе упрекал Тебя. И Ты увидишь, моя Госпожа, что всё, о чём я прошу Тебя, совершается для большей славы Твоей и Бога, и ради спасения душ: поэтому я стремлюсь к этому и достигну этого, и чтобы Ты решила даровать мне Свою милость, я больше не буду упоминать мои заслуги, каковых не имею, а лишь имею недостатки; я говорю Тебе «да», как Дочери Всевечного Отца, Матери Сына и Невесты Духа Святого, Ты радеешь о чести Пресвятой Троицы, Которая есть живой образ души человеческой, и этот образ омыт кровью Богочеловека.

163. Неужели после того, что Иисус и Ты сделали, Ты оставишь нас? Да, мы недостойны Твоего внимания; но не покинь нас из милосердия; прошу Тебя ради всего святого и священного, что есть на земле и на небе; прошу Тебя во имя Того, Кого я, недостойный, каждый день жду в моём доме, с Которым говорю как с другом, Которому я приказываю, и Который слушает меня, спускаясь с неба на мой голос. Это Бог, Который оберёг Тебя от первородного греха, Который воплотился в Тебе, Который наполнил Тебя славой небесной и поставил защитницей грешников; Ты — Та, Кто кроме Бога слушает меня, повинуется мне каждый день; так выслушай меня ещё раз и удостой меня той милости, о которой прошу. Верю, что Ты отзовёшься на зов мой, потому что Ты — моя Мать, моё утешение, моя отрада, моя защита и всё, что есть у меня после Иисуса. Хвала Иисусу, хвала Марии! Аминь.

164. Молитвенное воззвание. — О, Иисус и Мария! Моя любовь к Вам столь сильна, что я жду смерти, чтобы встретить Вас на небесах; но эта любовь столь велика, что я прошу долгой жизни, чтобы привести больше душ для жизни небесной. О, любовь! О, любовь! О, любовь!

Как я уже говорил, эти две молитвы я написал во время новициата в Риме. Отец-наставник, прочитал их, и они ему понравились.¹ Всё это во славу Божию и ради спасения душ.

 

Примечания
153.1. Эти молитвы — сыновнее и апостольское посвящение Деве Марии, изложенное со всей пылкостью и преувеличенной пышностью усердного, пытающегося объять весь мир, но у которого не было иного средства, кроме как взывать с мольбой. Преувеличенный и, зачастую, чрезмерно красноречивый тон молитвы является отражением романтического вкуса той эпохи. Но под этими строками скрывается искренность апостольской любви — сильной и всеобъемлющей. В первых же строках этих молитв по-настоящему прорисовывается дух Основателя Конгрегации Миссионеров.

164.1. Отец Джеминьяно Мислей, автор книги «Мария, Мать Бога и людей» и комментариев к посланиям Святого Павла. Был также помощником наставника новициата.
 

ГЛАВА VII. ОБ ОТЪЕЗДЕ ИЗ РИМА И ПРИБЫТИИ В ИСПАНИЮ

165. Мне очень нравился новициат, поскольку я постоянно участвовал в занятиях, посвящённых катехизации, проповедничеству и исповеданию. Кроме того, каждую пятницу мы ходили в больницу Святого Джакомо, чтобы исповедовать больных, а по субботам мы проповедовали в тюрьме для заключённых. Мой новициат начался 2 ноября 1839 года, в день поминовения всех усопших, а завершился 2 февраля 1840 года в день Очищения Пресвятой Богородицы, то есть через четыре месяца после того, когда мы начали с упражнений Святого Игнатия. Я приступил к ним с огромным желанием и намерением получить от них пользу.

166. Так всё и продолжалось, пока однажды мне в ногу не вступила столь страшная боль, что я не мог ходить. Мне прикладывали к ноге соответствующие лекарства, стало немного легче, но боль не проходила, боялись, что нога останется парализованной.¹ Увидев такое моё состояние, ректор сказал мне: «С вами происходит что-то необычное, потому что раньше вы всегда были довольны, веселы и здоровы, но именно сейчас, в эти дни ваше состояние заставляет меня думать, что Господь хочет чего-то иного от вас». А ещё он сказал: «Возможно, стоит побеседовать с отцом генералом, который столь добр и имеет от Бога столько мудрости». Я ответил, что согласен, и ректор представил меня генералу. Тот очень внимательно выслушал меня и, узнав мою историю, сказал без какого-либо сомнения: «Это воля Бога, чтобы ты скорее уехал, скорее в Испанию; не бойся; соберись с духом».

167. Услышав столь твёрдое решение, мне не оставалось ничего иного, кроме как вернуться в Испанию. И со временем я понял, что отец генерал выразил волю Бога, произнося эти слова. В одном из писем, написанных им ко мне позже, он говорил: «Бог привёл вас в Общество, но не для того, чтобы остаться в нём, но чтобы научиться бороться за души для жизни небесной».¹ В середине марта я выехал из Рима в направлении Каталонии.² Отцы из Общества хотели, чтобы я закрепился в Манресе, а достопочтимый отец Фермин де Алкарас хотел, чтобы я отправился в Бергу, где происходили миссии, предоставив мне, тем не менее, полную свободу согласно обстоятельствам того времени. Сначала я подумывал об Олосте; из Олоста я проследовал в Вик, и настоятель сказал мне, чтобы я не ездил ни в один из пунктов, а чтобы я отправлялся в Виладрау, куда я получил назначение администратора, и куда я отправился 13 мая. Там я излечился от своих недугов.

168. В приходе Виладрау был один престарелый и немощный приходский священник, а также помощник настоятеля из того же посёлка. Всеми церковные доходы поступали настоятелю, и он давал мне средства, которых едва хватало на выживание и не более, я же занимался духовным попечительством;¹ а поскольку там ещё был и помощник настоятеля, то он в моё отсутствие занимался всем духовным. Но это только пошло мне на пользу, чтобы с этого началось моё миссионерское служение.

169. Как чудесен промысел Божий, благодаря которому я не поехал в Бергу, где непременно был бы втянут в политические игры, так как там располагались роялисты. Благословен, мой Бог, рассудивший всё наилучшим образом во славу Твою и на благо спасения душ!
 

Примечания
165.1. Больница называлась «in Augusta» поскольку находилась недалеко от мавзолея Августа, рядом с нынешним Корсо Умберто. Больница была рассчитана на 300 больных, и среднее количество пациентов составляло около двухсот человек. Также эту больницу называли больницей для неизлечимо больных (Guida di Roma, 1843, II, p. 619).

166.1. В «Testimonio de la Verdad» (Escritos…, p. 456) говорится о том, что эта боль была вызвана ревматизмом, возникшим из-за постоянных дождей и влажности.

167.1. Буквально эта фраза звучит так: «Восхищаюсь и восхваляю провидение Господне, которое привело его сюда, чтобы он научился всему этому, затем отняло у него здоровье, вернув его позже, чтобы он так много совершил на благо своей родины» (Ep. P. Roothan, 8 diciembre 1844, p. 625).

167.2. В день 3 марта он ушёл из новициата. Отправился в путь с паспортом правительства Ватикана и извещением, полученным в посольстве Франции (15 марта 1840 г., Archivo de la Embajada de España ante la S. Sede, siglo XIX, pasaportes). Девятнадцатого марта он сел на корабль в Чивитавеккии.

167.3. Отец Фермин де Алкарас (1774-1855), капуцин, миссионер из Латинской Америки и епископ Куэнки (1849).

168.1. Отец Хосе Виланова, лишённый духовного сана монах-тринитарий.
 

ГЛАВА VIII. О НАЧАЛЕ МИССИОНЕРСКОГО СЛУЖЕНИЯ И ОБ ИЗЛЕЧЕНИИ БОЛЕЗНЕЙ

170. Обосновавшись в приходской церкви в Виладрау в качестве администратора, я делал всё возможное для духовного блага прихожан. По воскресным и праздничным дням я толковал Евангелие во время главной воскресной мессы, а после обеда преподавал катехизис для детей и взрослых обоих полов. Каждый день я навещал больных; а поскольку Виладрау не имел оборонительных сооружений, к власти там приходила то одна, то другая партия; а так как врачи, как правило, владели всеми новостями, то подвергались преследованиям со стороны всех партий, поэтому посёлок остался без единого медика.

171. По этой самой причине мне пришлось лечить как души, так и тела с помощью уже полученных мною знаний, а также благодаря изучению медицинских книг.¹ И, когда у меня возникали сомнения, я обращался к книгам, а Господь таким образом благословлял мою врачебную деятельность, что ни один из больных не умер. Вскоре о моей врачебной практике разнеслась слава, так что больные стали приезжать из разных мест.

172. В приходской церкви в Виладрау началось моё миссионерское служение 15 августа 1840 года, когда я совершил новенну в честь Успения Богоматери. Затем я совершил ещё одно служение в приходской церкви в Эспинелвас, расположенном на расстоянии более часа пути от Виладрау. Затем я отправился в приход в Севе; там моя проповедь имела ещё больший успех, поэтому пришли многие люди, обратились и совершили генеральную исповедь. Оттуда пошла обо мне слава как о миссионере.

173. В ноябре я совершил новенну за усопших в Игуаладе и Санта Коломе де Кералт, встретив очень тёплый приём, таким образом, я провёл в Виладрау восемь месяцев, уезжая и возвращаясь; но это не могло продолжаться дольше, потому что, как я уже говорил ранее, во время моего пребывания в той местности я каждый день навещал всех больных, и все выздоравливали, и умирали только те, кто заболевал в моё отсутствие. Поэтому, когда я возвращался, родственники представали предо мной и обращались ко мне подобно тоу, как Марфа и Мария обратились к Спасителю: «Domine, si fuisses hic, frater meus non fuisset mortuus».¹ А поскольку я не имел сил воскрешать усопших подобно Иисусу, мёртвые оставались среди мёртвых. Меня очень удручало, когда я видел слёзы людские и выслушивал приводимые ими доводы против того, чтобы я покидал приход для проповедей в других местах.

174. Это заставило меня просить настоятеля освободить меня от обязанностей администратора, а также от работы в приходе, чтобы я мог по его распоряжению отправиться в любое место для проповеди. Он так и поступил, и я покинул Виладрау к большому сожалению всех жителей из-за тех излечений, которые Господь Наш Бог совершал через меня, так как я считаю, что это было нечто сверхъестественное. Я начал лечить больных не для того, чтобы получать деньги или что-либо ценное, потому что я никогда ничего не принимал; я поступал так из-за необходимости и ради милосердия.

175. Летом заболели дети, но достаточно было лишь один раз воспользоваться лекарством, чтобы они выздоровели. Одного молодого мужчину двадцати пяти лет, который лежал без чувств и почти испустил дух, я посетил в час ночи, дал ему простое лекарство, вернул в сознание, а в два часа дня он уже был совершенно здоров.

176. На окраине посёлка Виладрау проживала замужняя женщина, страдавшая от ревматической боли; мучения её были столь сильными, что боль лишила её последних сил, так что несчастная иссыхала. Несмотря на это жалкое состояние она забеременела, и девять месяцев беременности ей многого стоили. Срок родов пришёлся как раз на время моего пребывания в приходе Сева, где я совершал новенну за усопших. И, зная дату моего возвращения, выехали мне навстречу и сказали, что женщина мучилась от схваток безо всякой надежды на то, она что выживет, поэтому настоятель причастил и соборовал её, поскольку она могла испустить дух в любой момент. Но все её домашние и сама больная желали встречи со мной. Я сразу же отправился к ней домой; я догадывался, что мог сказать в таком случае лекарь и какое лекарство применить. Но я сказал мужу больной, что не стоило этого делать, а нужно было ехать в посёлок Тараделл и обратиться там к хирургу. Они отправились к хирургу с моим письмом, но медик, прочитав письмо, решил, что случай столь безнадёжен, что извинился и отказался ехать. Узнав ответ медика, я велел родным больной приготовить травяные отвары, в результате роды прошли успешно, а со временем она излечилась и от ревматизма, выздоровела, так что через несколько дней сама пришла на мессу.

177. Подобное исцеление произошло с больным юношей шестнадцати лет, полностью парализованным, на котором были испробованы все возможные лекарства. Проходя по улице, я увидел его у двери и спросил у матери, что с ним и сколько времени это длилось, она мне ответила… Я велел ей делать то-то и то-то, и уже через несколько дней я увидел, как излечившийся юноша в церкви присутствовал на мессе.

178. В этом посёлке и его окрестностях многие девушки в возрасте от пятнадцати до девятнадцати лет страдали от заболевания, известное как пемфигус или, как они его называли «пузырчатка». И любое занятие — вымесить хлеб, сходить за водой, принести дрова — всё вызывало у них боль, потому что нарывы лопались, причиняя им страдания. И поскольку любой больной ищет средства спасения, не находя его у врачей, обращается к знахарям, которые как шарлатаны говорили, что лечат, что не было правдой, брали деньги, поступая бесчестно в отношении этих больных. Зная и видя всё это, я доверился Господу Богу Нашему и придумал следующее средство: нужно было наложить пластырь и соблюдать покой в течение нескольких дней, с помощью этого средства все без исключения больные излечивались. А потому, что под предлогом целительства часто происходили не совсем достойные действия, то из опасений, что обо мне подумают что-то подобное, я отстранился от этой практики. В том посёлке проживала одна добродетельная старушка-вдова, и я сказал ей: «Если придёт к тебе какая-нибудь девушка вместе со своей матерью и пожалуется на эту болезнь, наложи ей повязку таким-то образом». И если ко мне обращалась девушка, сопровождаемая матерью, то я отправлял её к той вдове, она накладывала девушке повязку, все излечивались, и я не был скомпрометирован.

179. Поскольку тот посёлок изрядно пострадал из-за гражданской войны, не менее трёх раз был подвергнут мародёрству, атакам с обеих сторон, горели дома и гибли люди, то в результате всего этого ужаса, горя и печали очень многие люди, обычно — женщины, страдали от нервных заболеваний, доставлявших им немалые муки, и эти больные приходили поговорить со мной. Я брал обычное растительное масло, кипятил его кое с чем, а затем давал его в качестве натирания, и все поправлялись.

180. Как правило, все больные из Виладрау и те, что приходили из других мест, выздоравливали. Слава об этом распространялась, так что во всех местах, где я бывал, ко мне приходили больные с разными недугами, и сколько было больных, столько же было и болезней, с другой стороны я был так занят проповедями и исповедями, что не было приемлемо использовать для лечения и обычные лекарства. Я говорил больным, что вверяю их Богу, осеняя их крестным знамением и произнося следующие слова: «Super ægros manus imponent et bene habebunt».¹ Говорили, что это излечивало.

181. Я думаю, что главным средством исцеления были присущие им вера и доверие, а Господь Наш Бог награждал их за веру телесным и духовным здравием, потому что я ставил им условие, чтобы они исповедовались во всех грехах, что они и делали. А Господь совершал это не ради моих заслуг, коих и не было, но ради того, чтобы показать значимость божественного слова проповеди, поскольку слишком долго они не слышали иного как проклятий, богохульства и ереси, а Господь Наш Бог призывал их внимание с помощью телесного. И, действительно, люди собирались толпами, слушая с трепетом божественное слово, совершали генеральные исповеди в том же посёлке или другом, потому что зачастую невозможно было выслушать покаяния всех, желавших и просивших исповеди.

182. О, мой Бог, велика доброта Твоя! Ты излечил от стольких телесных заболеваний, чтобы излечить души. Ты воспользовался жалким грешником, чтобы лечить тела и души. Подтверждением служат слова Пророка: «Domini est salus…»¹ Да, Господь, здоровье это то, что в Твоих руках.
 

Примечания
171.1. Дон Хайме Бофилл, известный травник из Барселоны обучил Святого Антонио Марию Кларета основам использования лечебных трав.

173.1. Ин 11, 21: «Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой».

180.1. Мк 16, 18: «…возложат руки на больных, и они будут здоровы». Когда он начал проповедовать в качестве апостольского миссионера, то перестал использовать лекарства для тела, а излечивал лишь с помощью молитвы и наложением рук, говоря, что его миссия — спасение душ.

182.1. Пс 3, 9: «От Господа спасение».
 

ГЛАВА IX. ОБ ИЗЛЕЧЕНИИ БЕСНОВАТЫХ И МНОГОЧИСЛЕННЫХ ВЫДУМКАХ, РАССКАЗЫВАЕМЫХ ТЕМИ, КТО ПРИТВОРЯЕТСЯ ОДЕРЖИМЫМИ

183. Ещё один вид заболеваний, который причинял ещё больше беспокойства и отнимал у меня ещё больше времени, это одержимость и бесноватость. В начале моего миссионерского служения ко мне приходили многие, представлявшиеся одержимыми, а их родственники просили изгнать из них дьявола; я делал это, поскольку был наделён такими полномочиями, но из тысячи едва ли был один, кого можно было бы считать одержимым; причины крылись в чём-то ином — физическом или моральном, уже трудно разобрать.

184. Увидев, что почти никого из них не мучили демоны, а я терял время, необходимое для выслушивания исповеди тех, кто обратился после проповеди, я сказал: «Лучше если ты изгонишь демонов из душ, которые страдают от смертных грехов, а не из тел, если таковые демоны там имеются». Я подумал, что сами они могли быть жертвами дьявольского обмана, поэтому я решил покончить с изгнанием бесов и пойти по другому пути, заключавшемуся в следующем.

185. Когда ко мне обращался кто-то, представлявшийся одержимым, я спрашивал его, желал ли он излечиться…; искренне ли его желание излечиться…; верил ли он в то, что я говорил, могло исцелить его… Если он уверял меня в своём желании, то я велел ему выполнять три условия: первое — чтобы спокойно относился ко всему, чтобы не гневался, потому что я заметил, что многие впадали в истерики из-за своего дурного нрава или вспыльчивости, а сдержанность их успокаивала.

186. Второе: я приказывал им отказаться от вина и других напитков, и говорил, что это необходимо, чтобы избавиться от подобных демонов, поскольку многие пили свыше всякой меры, а чтобы оправдать своё безрассудство, сваливали вину на бесов.

187. Третье: Я просил их молиться каждый день шесть раз, прочитывая «Отче наш» и «Радуйся, Мария» Пречистой Деве, в память о семи Её скорбях; а, помимо этого, должны были совершить генеральную исповедь о всей своей жизни, а после причащались с большим почтением. И далее всё шло, как следовало. Как правило, через несколько дней они приходили поблагодарить меня, говоря о своей благодарности и исцелении. Я бы не сказал, что одержимых не существует. Такое бывает, и мне они встречались, но очень редко.

188. В течение моего миссионерского служения были люди, которые обратились благодаря проповедям, а затем искренне признавали, что у них не было никакой одержимости, ни физических заболеваний, а лишь притворство, которое они использовали с разными намерениями, то, чтобы привлечь внимание, то, чтобы почувствовать ласку и сострадание, ради того, чтобы ощутить поддержку и из-за тысячи иных причин.

189. Одна женщина рассказывала мне, что её действия были осознанными и заведомо лукавыми, но творила столь странные и необычные вещи, что сама им удивлялась, и, несомненно, этому способствовал и потворствовал сам дьявол, не из-за одержимости, но по лукавству сердца, поскольку она понимала, что подобные поступки противоречили её натуре.

190. Другая женщина, проживавшая в большом городе, рассказывала мне, что столь искусно научилась изображать бесноватость, что в течение долгого времени из неё пытались изгнать бесов, и достаточно долго она с помощью своих выдумок обманывала двадцать священников, среди которых были самые учёные, добродетельные и набожные в городе.

191. Эти и другие случаи, о которых я судил по людям искренне раскаивающимся, которые исповедовались движимые благодатью и осознанием своих злодеяний и дьявольских выдумок, заставили меня быть крайне осторожным в подобных случаях, поэтому я относился ко всему этому так, что говорил такие слова: «О, мой Бог! Как я могу отблагодарить Тебя за то, что Ты научил меня распознавать проделки сатаны и людские выдумки. Это умение есть дар Твоих святых рук. Просвети меня, Господь, чтобы я никогда не ошибался, наставляя души человеческие. Я прекрасно понимаю, Господь, что тому, кто хочет познать, достаточно попросить Тебя, и Ты воздашь с лихвой, не упрекнув его в гнусности, Ты примешь его. Хотя иногда из-за нашего тщеславия, а, возможно, из-за лености, мы даже не просим этого, поэтому мы лишены этого умения, а среди таких и те, кто числится в рядах учёных и крупных богословов».
 

ГЛАВА X. 192. О МОЁМ БЕСПОКОЙСТВЕ, КОГДА ЕПИСКОП ОТПРАВИЛ МЕНЯ ПРОПОВЕДОВАТЬ, ПОСКОЛЬКУ Я ОСОЗНАВАЛ КАЧЕСТВА, НЕОБХОДИМЫЕ МИССИОНЕРУ, ЧТОБЫ ДОБИТЬСЯ ЖЕЛАЕМОГО¹

193. В средине января 1841 года, пробыв администратором в Виладрау на протяжении восьми месяцев, занимаясь приходскими делами и выезжая время от времени с проповедями по распоряжению епископа в различные приходы, я окончательно покинул Виладрау, чтобы постоянно заниматься проповедничеством там, куда меня бы посылал прелат, не задерживаясь ни в одном месте.¹ Я обосновался в Вике, но едва ли бывал там, из этого города я выезжал, имея список посёлков, где мне предстояло проповедовать.

194. Бывало, что епископы из других епархий просили моего епископа, чтобы я отправился проповедовать в их епархии, и он соглашался, и я ехал, потому что следовал правилу никогда не проповедовать ни в одном приходе, ни в одной епархии без приказа, отданного моим епископом, по двум, весьма веским причинам: во-первых, поскольку я следовал добродетели послушания, добродетели, за которую Господь всегда вознаграждает — это то, что Он одобряет. Я знал, что исполняю волю Божию, что следую Его велению, а не моей прихоти, а затем я видел, что Бог благословляет мои труды. Вторая причина заключалась в целесообразности поездки, поскольку меня приглашали во все отдалённые уголки, я отвечал следующими словами: «Если епископ прикажет, то я охотно поеду». Поэтому меня оставляли в покое, а когда обращались к нему, он отправлял меня туда.

195. Я знал, что миссионеру не стоит ни во что вмешиваться; он должен положиться на епископа; он должен говорить следующее: «Ecce ego, mitte me»; но не должен никуда ездить без команды епископа, которая исходит от Самого Бога. Все пророки Ветхого Завета были посланы Богом. Сам Иисус Христос был посланником Бога, а уже Иисус послал апостолов.

196. Две истории о чудодейственной ловле символизировали миссионерство, и в них проявляется необходимость в миссионерском служении, когда и в каком месте нужно проповедовать, чтобы привести души к Богу.

В первой истории, которую нам поведал Святой Лука (Лк, 5), провозглашается необходимость миссионерства, поскольку без него ничего не происходит. Евангелист рассказывает о том, что Иисус Христос сказал апостолам: «Закиньте сети свои для лова». Симон сказал Ему в ответ: «Наставник! Мы трудились всю ночь, и ничего не поймали; но по слову Твоему закину сеть». Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась; и дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им. Святой Пётр удивился, и Иисус сказал ему: «Не бойся; отныне будешь ловить человеков». Теперь понятно, что эта ловля является образом миссии, а также необходимости быть посланным и в том, когда нужно проповедовать.

197. Вторая ловля, напоминающая о чудесах, произошла после воскресения Иисуса, о чём говорит Иоанн в XXI главе, когда Иисус предстал перед учениками неузнанным после того, как они закидывали сеть, но ничего не поймали. Иисус спросил их, была ли у них какая-нибудь пища, а они ответили: «Ничего не поймали, и ничего не имеем». Он же сказал им: «закиньте сеть по правую сторону лодки, и поймаете». Они закинули, и уже не могли вытащить сети от множества рыбы. При подсчёте оказалось сто пятьдесят три больших рыбы. Эта вторая ловля показывает не только необходимость в посланниках, но и время и место проповедования, а также правомерность намерений, чтобы привести к Богу души больших грешников, и не только ста пятидесяти трёх, но гораздо больших, потому что 100, 50 и 3 — мистические числа.

198. С самого начала Бог дал мне понять, что следует отправляться в те места, которые указывал епископ, потому, что посёлки, куда меня посылали, отличались падением нравов, но проповеди приносили прекрасные результаты, потому что меня посылал туда Бог, подготавливая и располагая этих людей. Таким образом, миссионеры осознавали, что каким бы хорошим не был посёлок, не стоило ехать туда самовольно; а с разрешением возможно отправиться в самую плохую местность; и не стоило бояться никаких трудностей, ни преследований; они ехали туда, следуя Божией воле. Он их и защитит.¹

 

Примечания
192.1. В главах с I по X говорится о его призвании и его приготовлении к апостольскому служению. Теперь начинается рассказ об идеальном образе миссионера, о его жизни и служении. Эти главы «Автобиографии» обладают наиболее сильным воспитательным воздействием. Глава Х: Необходимость канонической миссии. Чтобы стать настоящим миссионером, нужно настойчиво стремиться к определённой цели: гл. XI; следовать примеру Святых: гл. XII — XV; пользоваться апостольскими средствами: гл. XVI — XXII; обогащать себя апостольскими добродетелями: гл. XXIII — XXX; в гл. XXXI излагается то, как следует отправляться в путь согласно Евангелию. Глава XXXII является дополнением к гл. XIX и последующим.

193.1. Покинув Виладрау 23 января, он полностью отдался апостольскому служению в евангелизации. На тот момент ему было тридцать три года.

198.1. Перед падением Регентского правительства в 1843 г. он испытывал препятствия в своём служении. В одном из таких случаев он сказал: «Я перестал проповедовать потому, что на то была воля моего начальства (доктор Касадеваль); иначе я бы не отказался от своих намерений, хотя бы меня встретили с кинжалом в руках у лестницы, ведущей к амвону» (F. Aguilar, Vida…, p. 61).
 

ГЛАВА XI. О ЦЕЛИ, СТОЯВШЕЙ ПЕРЕДО МНОЙ, КОГДА Я ОТПРАВЛЯЛСЯ В КАКУЮ-ЛИБО МЕСТНОСТЬ ПО ПОРУЧЕНИЮ ЕПИСКОПА

199. Когда я отправлялся в какую-нибудь местность, я никогда не ставил перед собой какой-либо земной цели, думая лишь о славе Божией и спасении душ. Я много раз считал необходимым заставить их убедиться в справедливости этой истины, поскольку был уверен, что это было слово, способное убедить и дурных, и хороших людей.

200. Вы согласитесь, что люди совершают какие-либо поступки, почти всегда преследуя одну из трёх целей: первое — ради денежной выгоды, второе — ради удовольствия, третье — ради славы. Отправляясь с миссией в ту или иную местность, я никогда не преследовал ни одну из вышеупомянутых целей. Ни ради денег, потому что не желаю и от кого-либо ни одного мараведи, ни ради чего-либо ещё. Ни ради удовольствия, поскольку какое тут удовольствие, когда работаешь неустанно весь день, с утра, даже с самого раннего утра, до поздней ночи? Если кому-то из вас придётся ожидать своей очереди возле исповедальни чтобы исповедоваться, то придётся просидеть три или четыре часа, изрядно устав, а мне приходится проводить там все утренние и вечерние часы, вместо того, чтобы отдыхать, а нужно ещё и проповедовать, и всё это в течение не только одного дня, но в течение многих дней, недель, месяцев и лет. О, братья, хорошо представьте себе всё это!

201. Может, это ради славы? Нет, дело здесь не в славе. Вы знаете, сколько клеветы иногда приходится стерпеть: кто-то меня хвалит, кто-то меня всячески ругает, как поступали евреи в отношении Иисуса, говорившие плохо о Нём, о Его словах, о Его деяниях, а затем схватили Его, бичевали и лишили Его жизни, предав мучениям и позору. Но я повторяю вам вслед за Святым Апостолом Павлом, что не боюсь ни мучений, ни позора, не ставлю свою жизнь выше своей души, поскольку такая судьба стала бы счастливым завершением моего пути, воплотив то, что мне было назначено Господом Богом нашим с целью проповедования Святого Евангелия.¹

202. Нет. Я повторяю вам. Это ни какая-то земная цель; это более благородная задача. Моей целью является то, чтобы Бога знали, любили и служили Ему все. О, если бы соединить все сердца людские в одно, чтобы наполнить его любовью к Богу! О, мой Бог! Люди ещё не пришли к Тебе! О, если бы они узнали Тебя! Любили бы Тебя больше. О, если бы они осознали Твою мудрость, Твоё могущество, Твою доброту, Твою красоту, всю Твою божественную сущность! Все бы стали ангелами, объятыми Твоей божественной любовью. Вот чего я хочу: чтобы люди узнали Бога, любили Его и служили Ему.

203. Также желаю предупредить грешников от совершения грехов, оскорбляющих Бога. О, Бог, Которого любят серафимы, Которому служат ангелы и Которого боятся власть имущие; это Бог, Которого оскорбляет презренный червь земляной — человек! Замрите небеса при виде всего этого! Неужели благородный человек, видя, как унижают и оскорбляют невинную женщину, не остановил бы эти унижения и оскорбления, не встав на её защиту? Так что же должен делать я, видя, как унижают и оскорбляют Бога?

204. Если бы вы увидели, как избивают вашего отца, неужели вы не побежали бы, чтобы защитить его. Не будет ли преступлением взирать с безразличием на вашего отца в подобной ситуации? И не буду ли я величайшим преступником в мире, если не попытаюсь предупредить все те оскорбления, которые люди наносят Богу, моему Отцу? О, мой Отец! Я защищу Тебя, даже если это будет стоить мне жизни; я обниму Тебя и скажу грешникам: Satis est vulnerum, satis est, как говорил Святой Августин. Остановитесь, грешники, остановитесь; не оскорбляйте больше Отца моего; слишком много оскорблений Он вынес от вас, слишком много ран вы нанесли Ему. Если вы не хотите остановиться, то унижайте меня, я того заслуживаю; но не оскорбляйте и не обижайте больше моего Бога, моего Отца, мою любовь. О, моя любовь! О, любовь моя!

205. Также меня заставляет неустанно проповедовать то, что множество душ падает в преисподнюю, поскольку все те, кто умирают в смертном грехе — обречены. Какое горе! Каждый день по приблизительным подсчётам умирают восемьдесят тысяч человек, и сколькие из них умирают в грехе, и сколькие обречены! Так что talis vita, finis ita. Такова смерть, какова была жизнь.

206. И вижу я, какую жизнь ведут эти люди, зачастую в смертном грехе, и не проходит дня, чтобы они не увеличивали количество своих преступлений. Совершают несправедливость с той же лёгкостью, с какой выпивают стакан воды; как бы играючи и ради смеха совершают злодеяния. Эти несчастные своими собственными ногами шагают в преисподнюю как будто ослеплённые, говоря словами пророка Софонии: «Ambulaverunt ut cæci quia Domino peccaverunt».¹

207. Если бы вы увидели слепого, который вот-вот упадёт в пропасть, в бездну, неужели вы бы не остановили его? Вот, что делаю я, и делаю это сознательно: предупреждаю грешников в их злодеяниях и заставляю их увидеть глубину преисподней, куда они падают. Неужели я не сделаю этого, чтобы не быть в свою очередь проклятыми ими!¹

208. Возможно, вы мне скажете, что они оскорбят меня, чтобы я оставил их, чтобы не вмешивался в их дела. О, нет, мои братья! Я не могу оставить их: они мои возлюбленные братья. Скажите мне: если бы у вас был любимый брат, который заболел, а из-за болезни он бы мучился в бреду, оскорбляя и понося вас, неужели вы бы отказались от него? Я уверен, что нет; напротив, вы бы пожалели его ещё больше и сделали бы всё возможное для его здоровья. Вот почему я среди грешников. Эти несчастные похожи на больных в бреду. И именно поэтому они нуждаются в большем сострадании; я не могу оставить их, но должен работать для их спасения и умолять Бога о них, повторяя вслед за Иисусом Христом: «Отец, прости их, ибо не ведают ни что творят, ни что говорят».¹

209. Когда вы видите толпы людей, которых ожидают муки адские, вы испытываете сострадание. И если вы в состоянии освободить их от этих мук, неужели вы не сделаете этого! О, братья мои! Когда я вижу кого-то, кто живёт в смертном грехе, вижу кого-то, кто с каждым шагом приближается к мукам адским; вижу толпы несчастных, я знаю средство, способное спасти их — обратиться к Богу, просить у Него прощения и хорошо исповедоваться. Горе мне, если бы я не делал этого.

210. Возможно, вы мне скажете, что грешник не только не задумывается о муках адских, но и не верит в существование ада. Ещё хуже. Не думаете ли вы, что это избавит его от мук вечных. Конечно, нет; более того, это очевидное проявление неотвратимости его мучений, как об этом говорит Евангелие: Qui non crediderit, condemnabitur.¹ Как говорит Боссе,² этот факт не зависит от их веры или неверия; хотя неверие не избавит их от неизбежности ада, если эти несчастные умрут в смертном грехе, хотя они не думают об аде и не верят в его существование.

211. Я искренне говорю, что теряю покой, когда вижу грешников, не могу успокоиться, не нахожу себе места, моё сердце рвётся им вслед, а, чтобы вы почувствовали, что происходит со мной, я приведу следующее сравнение. Если бы заботливая и нежная мать увидела, как её сын падает из окна на высоте или падает в огонь, неужели она не побежала бы и не закричала: «Сын мой, сын мой! Ты упадёшь!» Разве она не взяла бы его на руки и не унесла бы, если это было возможно? О, братья мои! Вы должны осознать силу благодати, которая сильнее, чем природа. И если мать, испытывающая естественную любовь к сыну, бежит, кричит, подхватывает на руки сына, прижимает его к себе и уносит его подальше от пропасти: также поступаю и я, ведомый благодатью.

212. Любовь к людям поторапливает и подгоняет меня, заставляя бежать от одной деревни к другой, заставляя меня кричать: «Сын мой грешный, осторожно, ты можешь упасть в адскую пропасть! Остановись! Не двигайся!» О, сколько раз я обращался к Богу словами Святой Екатерины Сиенской: «Господь, позволь мне встать у врат в преисподнюю, чтобы остановить тех, кто входит туда, спрашивая этих несчастных, куда они направляются, останавливая их и умоляя совершить хорошую исповедь для спасения души, чтобы не попасть сюда без надежды на жизнь вечную!»¹

213. Ещё одним мотивом, побуждающим меня проповедовать и исповедовать является желание сделать счастливыми моих близких. О, какое счастье видеть выздоровевшего больного, освобождённого пленника, как утешается тот, кто был удручён, как становится счастливым тот, кто был несчастен! Всё это и многое другое делается для того, чтобы усердствовать о жизни небесной для моих близких — предупреждать любое зло, прилагать все усилия, стремиться к тому, чтобы вкусить всех благ и наслаждаться ими вечно. Пока что смертные этого не осознают, но когда обретут славу небесную, то познают те блага, к которым они стремились и так счастливо обрели. И тогда воспоют они вечному милосердию Господа, восхваляя этим людское милосердие.
 

Примечания
201.1. Деян 20, 24.

206.1. Соф 1, 17: …и они будут ходить как слепые, потому что они согрешили против Господа.

207.1. 1 Кор 9, 16.

208.1. Лк 23, 24.

210.1. Мк 16, 16: Кто будет веровать и креститься, спасён будет.

210.2. Проповеди (Валенсия, 1774), II, р. 184. Ex libris.

212.1. B. Raimondo da Capua, La vita di S. Caterina de Siena, Volgarizzata da Bernardino Pecci, Roma, 1866, prologo primo XV, p. 10. Ex libris.
 

ГЛАВА XII. О МОТИВАХ, ВЕДУЩИХ МЕНЯ В МИССИОНЕРСКОМ СЛУЖЕНИИ, КОИМИ БЫЛИ ПРИМЕР ПРОРОКОВ, ИИСУСА ХРИСТА, АПОСТОЛОВ, СВЯТЫХ ОТЦОВ И ДРУГИХ СВЯТЫХ

214. Помимо той любви, которую я всегда испытывал по отношнию к несчастным грешникам, меня также двигал трудиться во их спасение пример пророков, Иисуса Христа, Апостолов и святых, о чьих жизнях и судьбах я часто читал, а важные для меня моменты помечал, чтобы возвращаться и вдохновляться этими примерами. Приведу некоторые из этих фрагментов.¹

215. Пророк Исаия, сын Амоса из рода царя Давида пророчествовал и проповедовал. Его главной задачей было сделать вызов неверности всех обитателей Иерусалима и остальных евреев, известить их о каре Божией, которая проявится в лице ассирийцев и халдеев, как это и случилось. Его шурин, жестокий царь Манассия, лишил Исаию жизни, приказав распилить его тело пополам.

216. Пророк Иеремия пророчествовал в течение сорока пяти лет. Его главной задачей было увещевать свой народ покаяться, возвестить им о наказании, которое им пошлёт Господь. Его увезли в Египет, и в столице Тафнис сами же евреи и убили его, забросав камнями. Главным в жизни этого великого пророка была нежнейшая любовь к ближним; любовь, полная сострадания к несчастьям не только духовным, но и телесным; любовь, не дававшая ему покоя. Таким образом, во время сумятицы военного времени, развала государства, гибели народа он неистово трудился ради спасения своих сограждан, поэтому его называли Возлюбленным среди его собратьев и народа Израиля.

217. Пророк Иезекииль пророчествовал и проповедовал в течение двадцати лет, обретя славу из-за мученической смерти во имя справедливости. Был убит неподалёку от Вавилона за то, что изобличал одного из иудейских князей в идолопоклонстве.

218. Пророк Даниил, один из великих пророков, был одарён многочисленными талантами. Он не только предсказывал будущее, как это делали остальные пророки, но и называл точную дату будущих событий. Из-за завистников был брошен в ров со львами, но Бог спас его.

219. Пророк Илия был человеком пылкой и действенной молитвы, отличался необыкновенным усердием, подвергался смертельным преследованиям, но не умер, а вознёсся на колеснице огненной.

220. Екклезиаст говорит нам о двенадцати Меньших пророках, называя их так лишь потому, что они оставили короткие сочинения, а не по каким-либо другим причинам, вернули в нашу память род Иакова и спаслись сами, благодаря добродетели веры.

221. Что всегда мне помогало, так это созерцание Иисуса Христа, переходящего от одного селения к другому, проповедуя повсеместно и не только в крупных посёлках, но и в деревнях, а также для одной женщины, как это было в случае с самарянкой, несмотря на то, что Он устал в дороге, изнемогал от жажды, да и время было не самое подходящее как для Него, так и для этой женщины.

222. С самого начала мне полюбился стиль проповедей Иисуса Христа. Какие примеры! Какие притчи! Я пытался подражать Ему в сравнениях, подобиях и спокойной манере изложения. Какие преследования!.. Он стал знаком противления, подвергся преследованиям за Свои учения, Свои деяния, Свою личность, лишённый жизни хулой, пытками и оскорблениями, встретив самую мучительную и позорную смерть, которую можно пережить на земле.

223. Также меня вдохновляет чтение о деяниях апостолов. Святой Апостол Пётр своей первой проповедью обратил три тысячи человек, а второй — пять тысяч.¹ С каким усердием и рвением он проповедовал!.. А как не вспомнить о Святом Иакове, святом Иоанне и всех остальных? Какое упорство! Какую настойчивость они проявляли, переходя из одной страны в другую! С каким рвением они проповедовали, не обращая внимания ни на страхи, ни на отношение людей, считая, что, прежде всего, следует слушаться Бога, а не людей! Так они отвечали учёным и фарисеям, когда те приказывали им прекратить проповедовать.2 Если их избивали хлыстами, это не пугало и не останавливало их проповеди; напротив, они ощущали счастье и радость, видя, что могут вынести что-либо во имя Иисуса Христа.

224. А как вдохновляет меня рвение Святого Апостола Павла.¹ Как он переходил из одной местности в другую, неся учение Иисуса Христа подобно драгоценной чаше. Он проповедует, пишет послания, обучает в синагогах, тюрьмах, где угодно; работает сам и заставляет работать других, не взирая на обстоятельства; страдает от ударов хлыстами и камнями, всяческих преследований, ужаснейших оскорблений; однако ничто не пугает его, напротив, он находит счастье в невзгодах и говорит, что нет иной славы, кроме креста Иисуса Христа.²

225. Также сильно меня воодушевляет чтение жизнеописаний и сочинений Святых Отцов: Святого Игнатия, мученика; Святого Иустина, философа и мученика; Святого Иринея; Святого Клемента, священника из Александрии; Тертуллиана; Оригена; Святого Киприана, мученика; Святого Евсевия; Святого Афанасия; Святого Иллария; Святого Кирилла; Святого Ефрема; Святого Василия; Святого Григория Назианского; Святого Григория епископа Нисского; Святого Амвросия; Святого Епифания; Святого Иеронима; Святого Паулина; Святого Иоанна Златоуста; Святого Августина; Святого Кирилла Александрийского, Святого Просперия; Фёдора; Святого Льва Великого; Святого Кесаря; Святого Григория Великого; Святого Иоанна Дамаскина; Святого Ансельма; Святого Бернарда.

226. Я очень часто читал о жизни Святых, об их свершениях, об их усердии во имя спасения душ и чувствовал, что это чтение действовало на меня очень благотворно, потому что я повторяю вслед за Святым Августином: «Tu non eris sicut isti et istæ?»¹ И неужели ты не отдашь свою жизнь и труд ради спасения душ, как это делали они? Особенное впечатление на меня произвели жизни следующих Святых: Святого Доминика, Святого Франсиска Ассизского, Святого Антония Падуанского, Святого Иоанна Непомука; Святого Викентия Феррера; Святого Бернардина Сиенского; Святого Фому де Вилланова; Святого Игнатия Лойолу; Святого Филиппа Нери; Святого Франсиска Хавьера; Святого Франсиска ди Борджа; Святого Камила де Лелис; Святого Карла Борромео; Святого Франсиска Регис; Святого Викентия де Пауло; Святого Франсиска Сальского.2

227. Я размышлял о жизни и работах Святых, и во время этих размышлений во мне разгорался столь яркий огонь, который не давал мне покоя. Мне хотелось шагать и бежать из одного места до другого, не переставая проповедовать. Я даже не могу объяснить всё то, что происходило со мной. Я не чувствовал усталости, меня не удерживала ни самая отвратительная клевета, ни самые жестокие преследования. Мне было отрадно всё, что могло привести души к Иисусу Христу для жизни небесной и защитить их от ада.

228. Прежде, чем завершить эту главу, я бы хотел привести два примера истинного апостольского служения, которые меня всегда очень вдохновляли. Один из них — досточтимый отец Хосе Диего из Кадиса, а второй — досточтимый отец Учитель из Авилы. О первом можно прочитать из его книги «Жизнь»: Раб Божий, движимый желанием привести души к Иисусу Христу, неустанно жертвовал каждую минуту своей жизни на исполнение апостольского служения. Он постоянно проводил время в долгих и изнурительных путешествиях, которые всегда совершал пешком, не избегая каких-либо неудобств, переходя из одного места в другое. И всё это ради того, чтобы возвестить слово Божие, достигнуть желаемого результата. Он носил власяницу, занимался самобичеванием два раза в день и соблюдал суровый пост. Проведя утомительный день, он приступал к молитве перед Пресвятыми Дарами, почитание которых было столь отрадно ему, что вызывало нежнейшую и трепетную любовь.¹

229. О жизни досточтимого отца из Авилы.¹ Всё снаряжение Иоанна и его товарищей состояло из осла, на котором иногда перевозили мантии, дорожных мешков, ящика с гостиями для служения святой мессы в скитах, власяниц, чёток, медальонов, образков, проволоки и щипцов или кусачек для скрепления чёток, которые он изготавливал своими собственными руками. Он не вёз с собой никакой провизии, полагаясь на божественное провидение. В редкие дни он ел мясо; чаще всего он довольствовался хлебом и фруктами.

230. Его проповеди длились в большинстве случаев два часа, и его красноречие и темы проповедей были столь богаты, что было бы очень трудно уложиться в более краткое время. Его проповеди были понятны всем, и люди не уставали, слушая их. Ни днём, ни ночью он не думал ни о чём, кроме как о прославлении Бога, изменении привычек людских и обращении грешников.

Для подготовки проповедей ему не требовалось много книг, он не высказывал каких-то многочисленных суждений, изобилующих примерами и изяществом, а его высказывания имели основу преимущественно в Священном Писании.

231. Когда он проповедовал в Гранаде, там находиля ещё один проповедник, самый известный в те времена. Когда люди выходили после его проповедей, все крестились, изумлённые столь долгими и прекрасными речами, так величественно и назидательно произнесёнными; когда же они покидали проповеди отца Учителя Авильского, то шли молча, понурив головы, ни говоря ни слова друг другу, приниженные и раскаивающиеся перед искренностью, добродетелью и великолепием проповедника.¹

232. Главной целью его проповедей было извлечь души из состояния вины, объявить о постыдности греха, гневе Божием и ужасном наказании, которое уготовано всем тем, кто не хочет покаяться, о награде для раскаявшихся и сожалеющих о грехе своём, признавая правоту слов Господа, о чём рассказывает досточтимый отец Луис из Гранады: «Однажды я слушал, как он говорил о низости тех, кто ради плотского удовольствия не остановится, оскорбляя Господа Бога нашего, приводя в пример слова Иеремии: Obstupescite cœli super hoc. И слова эти он произносил так грозно и с такой силой, что мне казалось, что от его голоса сотрясались стены храма».¹

223. О, мой Бог и мой Отец, соделай так, чтобы я познал Тебя, и через меня другие познали Тебя; чтобы я любил Тебя, и через меня другие любили Тебя; дабы я служил Тебе, и через меня другие служили Тебе; дабы я прославлял Тебя, и через меня все твари прославляли Тебя. Отец мой, соделай так, чтобы все грешники обратились, дабы все праведники пребывали в благодати, и все мы достигли вечного счастья. Аминь.
 

Примечания
214.1. Описывая пророков и апостолов, Святой как бы рисует свой автопортрет, описывая те черты, которые раскрылись в свете благодати его призвания, и которые он стремился воплотить в своей жизни и своём апостольском служении.

220.1. Екк 49, 12.

223.1. Деян 2, 41; 4, 4.

223.2. Деян 4, 19.

224.1. Многие черты, которые он отмечает у Святого Павла совпадают с той характеристикой, которую он непреднамеренно давал сам себе (Ср. «Definición del misionero», n. 494).

224.2. Гал 6, 14.

226.1. Confesiones, 1.8. cap. 11 Obras (Madrid, BAC, 1951) II, p. 400.

226.2. Он упустил имя Святого Альфонса Лигуория, в котором получал вдохновение и которого назвал покровителем миссионеров.

228.1. Блаженный Диего Хосе из Кадиса (1743-1801), капуцин, апостол Андалусии. В этих характеристиках проявляются черты самого Святого (el Compendio Histórico de la Vida del M. R. P. Diego José de Cádiz, Misionero Apostólico de Propaganda Fide, de Fr. Serafín de Hordales. Real Isla de León, p. 97 ss.).

229.1. Святой Иоанн Авильский, епархиальный священник (1499-1569), апостол Андалусии, который неустанно трудился вместе с группой священников. С точки зрения хронологии это первый из великих религиозных писателей золотого века испанской духовности. Кларет использовал труды святого Иоанна Авильского в издании Франсиско Аоиса, выпущенном в 1759 году в Мадриде и состоящем из девяти томов. Вероятно, он приобрёл это издание во время обучения, заплатив 167 реалов. В книгах сохранилось много пометок и записей. Любопытно отметить, что оба Святых увлекались механикой. Кларет изобрёл способ управления воздушными шарами, а Иоанн Авильский придумал четыре механизма для подачи воды.

231.1. Ср. Avila, o. c. 1, p. 50.

232.1. Там же, стр. 49.
 

ГЛАВА XIII. О ПРИМЕРАХ И ПОБУЖДЕНИЯХ, КОТОРЫЕ Я ВОСПРИНЯЛ ОТ СВЯТЫХ ЖЕНЩИН

234. Если в предыдущей главе я уже упоминал о примерах святых мужей, оказавших на меня большое воздействие, то также я хотел бы рассказать о святых женщинах, повлиявших на меня. О, какое впечатление они произвели в моём сердце! Я говорил себе: если женщина испытывает такие чувства, такие желания и поступает так ради спасения душ, то что же должен сделать я, священник. Меня настолько трогало чтение книг об их жизни, что иногда я переписывал отрывки, касающиеся их высказываний и поступков, и сейчас хочу напомнить некоторые из них.

235. О жизни Святой Екатерины Сиенской.¹ — «Её отличала необыкновенная набожность и любовь к тем Святым, которые посвятили себя обращению душ. А так как Святой Доминик основал свой монашеский орден ради укрепления веры и спасения душ, она так почитала его, что когда видела монашествующих из его ордена, отмечала место, где ступали их ноги, а потом смиренно целовала их следы» (стр. 9, Гисберт)^.2

236. «Припав к ногам Иисуса, Магдалина избрала лучшую долю; однако, не самую лучшую, по словам Святого Августина, поскольку ещё лучше — соединить созерцание с созиданием, как это сделала Святая Екатерина Сиенская» (стр. 14).

«Она взирала на близких, омытых драгоценной кровью Иисуса Христа. Осознавая, сколь многих не успела привести к искуплению, она плакала и сокрушилась с необыкновенной нежностью. И, особенно, тогда, когда она находилась в экстатическом состоянии, слышались её мольбы об обращении неверных, неустанно повторяющие: «О, всевечный Бог, добрый пастырь, обрати Свой взор, наполненный состраданием на столь многих заблудших овец, хотя и покинувших овчарню Твоей Церкви, но всё-таки принадлежащих Тебе, поскольку Ты искупил их Своей кровью!» (стр. 66).

237. «Однажды Господь открыл ей счастье небесной благодати и сказал: Посмотри, какого блага лишают себя навсегда те, кто пренебрегает Моими законами ради своего удовольствия. Расскажи им о том суровом наказании, которое ожидает тех грешников, не пришедших ко Мне с покаянием. Раскрой глаза тем смертным, которые ради страстей жизни телесной рискуют потерять истинное счастье. Моё провидение отдаёт души многих людей в твои руки. Я дарую тебе голос и учение, которому не смогут противиться враждебные тебе» (стр. 75).

238. «Чтение проповеди имеет величайшую важность для Церкви Иисуса Христа. Это шпага, которой Он вооружил Своих двенадцать капитанов — Апостолов. Это святое служение поручено епископам, которые, подобно пастырям, направляющим своих овечек, могут препоручать кому-то ещё заботу об их пропитании. Григорий XI просил её проповедовать в присутствии своём собственном и всего консистория кардиналов и князей. Она говорила о делах небесных с таким мастерством, что люди слушали её, замирая, очарованные её восхитительным духом. Она проповедовала перед его Святейшеством и кардиналами много раз, и всегда её слушали с восхищением и интересом, почитая её как нового апостола за её сочинения и речи. Также, она проповедовала для народа. А, так как в сердце её полыхало пламя святого радения, слова её служили столь живым призывом, что многие грешники умилялись и изменяли свой образ жизни. Поэтому ей помогали многочисленные исповедники, а некоторые из них имели папское благословение прощать особо тяжкие грехи» (стр. 174).

239. Из жизни Святой Розы из Лимы (Рибаденейра, стр. 643).¹ — «О ком она больше всего соболезновала, так это о пребывающих в грехе смертном, поскольку осознавала, что с помощью озарения Божия она давала им понять, сколь жалким является их состояние. Она изливала в слезах своё сострадание и умоляла Бога об обращении всех грешников, и просила о том, чтобы претерпеть за других все муки адские, будто бы не было в том их вины, дабы избежали они вечных мучений. Поэтому она заботилась о проповедовании Евангелия для неверных и покаянии для грешников. Она попросила одного из исповедников отправиться с миссией. У него возникла боязнь перед опасностями, ожидавшими его в пути. Он пришёл за советом к Святой, и та ему сказала: «Поезжай, отец, и не бойся; отправляйся обращать этих неверных и пойми, что самое большее, что люди могут сделать для Бога — это обращать души, а именно это — задача апостолов. Какое счастье окрестить хотя бы одного индейца, дав ему возможность войти в рай чрез врата крещения?»

240. Она убеждала всех монахов-доминиканцев заниматься служением апостольским, говоря им, что «апостольское служение не менее важно, чем изучение святой теологии; наоборот, раньше теология подчинялась служению как средство достижения цели». Также она говорила следующие слова: «Если бы это было позволено, то я бы странствовала, проповедуя веру из одной страны в другую, чтобы обратить всех неверных, вышла бы на улицы с распятием в руках, одетая во власяницу, восклицая, чтобы пробудить грешников и заставить их раскаяться». Её решением стало воспитать сироту, научить его, чтобы он стал священником, чтобы обращал неверных, подарив Христу проповедника, поскольку сама уже не могла проповедовать.

241. Её очень волновало то, чтобы проповедники не искали успеха в проповедях; проповеди одного из монахов из монастыря Розария, который проповедовал в Лиме были встречены аплодисментами, благодаря цветистости его речи. Святая дева сказала ему просто и назидательно: «Отец мой, Бог наш сделал вас проповедником, чтобы вы обращали души; не тратьте свой талант на праздные разговоры, от которых нет пользы, забрасывайте свои сети так, чтобы ловить души людские, а не тщеславные и ничтожные похвалы; и не забывайте просить Бога о столь высоком служении». Будучи уже не в состоянии проповедовать, она вела беседы с чудесной воздейственной силой, дарованной ей Богом, прививая людям любовь к благодетели и отвращение к грехам.
 

Примечания
235.1. Святая Екатерина Сиенская оказала большое влияние на духовное становление Святого Антонио Марии Кларета: «Я обращаюсь к жизни Святой Екатерины Сиенской, которая наставляла и направляла меня, вдохновляла и оказывала на меня такое воздействие, что, читая о её жизни, нужно было держать книгу в одной руке и носовой платок в другой, чтобы вытирать слёзы, которые я не переставал проливать» (Epistolario, carta 25). Он позаимствовал у Екатерины Сиенской практику внутренней уединённости, чтобы сохранять присутствие Бога в апостольском служении и пропагандировал эту практику в сочинении «Templo y Palacio de Dios N. Señor» (Barcelona, 1866). Он выбрал Святую Екатерину в качестве покровительницы миссионеров.

235.2. Fr. L. Gisbert, «Vida portentosa de la Seráfica y candida Virgen Santa Catalina de Sena, de la tercera Orden de Predicadores» (Valencia, Manuel Peleguer, 1784).

239.1. P. Ribadeneira, S. J., Flos Sanctorum (Madrid), 1761, II, p. 649. Ex libris.
 

ГЛАВА XIV. НА ТУ ЖЕ ТЕМУ, ЧТО И В ПРЕДЫДУЩЕЙ ГЛАВЕ

242. Из жизни Святой Терезы.¹ — «Не только ему, но и другим следует молиться. Видя, что молитва близка им, я говорила, чтобы они размышляли, и помогала им, и давала им книги» (Vida, гл. 7, № 7).

243. «Кто смог бы, видя Господа, покрытого язвами и измученного преследованиями, не припасть к ним, не возлюбить их и не возжелать разделить их. Кто видит какую-то славу, воздавая тем, кто служит Ему, не осознавая, что это ничто по сравнению с тем, что нужно сделать и испытать, ведь мы ожидаем большей награды? Кто видит страдания, испытываемые обречёнными, по сравнению с которыми наши теперешние страдания — удовольствие, не понимая, сколь многим мы обязаны Господу, много раз освобождавшего от пребывания в столь ужасном месте?» (гл. 26 № 5).

244. «Какой неожиданной будет слава, и какое удовольствие для тех, кто уже наслаждается этим, когда, видя, что хоть и поздно, им не останется ничего возможного, что они могли бы сделать для Бога? Им нечего дать Ему сообразно их силам и их состоянию, они сделали всё, что могли. Сколь богат будет тот, кто всё отдал Христу! Какая честь тому, кто не искал чести, довольствуясь унижениями! Сколь мудр тот, кого считали глупцом, хотя он был воплощением мудрости! Сколь немногочисленны они из-за грехов наших! Похоже, что исчезли те, кого принимали за глупцов, не видим мы их героических поступков, совершаемых любящими Христа. О, мир! О, мир! Как завоюешь ты честь, когда так мало тех, кто знает тебя!

245. Верим ли мы, что служится Богу лучше, когда нас принимают за мудрых и умных? Должно быть это так, если понимать мудрость таким образом. Нам кажется, что будет мало пользы жить скромно и правильно, каждый — согласно своему положению. И кажется нам, что будь мы монахом, священником или монахиней, надели бы старые и заштопанные одеяния, это показалось бы необычным, вызвав потрясение среди слабых. А если бы мы собрались и помолились? Но таков мир, настолько забыты стремления к совершенствованию, свойственные Святым, что, мне кажется, наносит ещё больший вред нашим злосчастным временам. Так что не было бы потрясением ни для кого понять монахов по их трудам, по их словам, в том немногом, что сохранилось в этом мире. Из таких потрясений Господь получает большую пользу; и если кто-то потрясён, то другого мучают угрызения совести. И сейчас ещё более чем когда-либо необходимо представить себе живую картину происшедшего с Христом» (c. 27 n. 14-15).

246. «Пребывая однажды в молитве, я очутилась в каком-то месте, не ведая коим образом. Мне показалось, что я попала в ад. Я поняла, что Господь хотел, чтобы я увидела место, уготованное мне демонами за мои грехи. Пространство было очень маленьким. Пройдут годы, но я не смогу забыть это. Это место напоминало вход в длинный и узкий переулок, похожий на низкую, тёмную и тесную печь; казалось, что земля покрыта зловонной грязью, в которой копошились мерзкие гадины; в конце виднелась пустота в стене, похожая на шкаф, в тесноте которой я оказалась. Всё увиденное мною было, скорее, удовольствием, по сравнению с тем, что я почувствовала: о чём говорю я, вряд ли возможно описать».

247. «Мне кажется, что невозможно ни понять, ни объяснить то, другое; но я почувствовала огонь в моей душе и даже не могу представить, как можно описать его; это были такие невыносимые телесные муки, что пережив затем в жизни страшнейшие, по словам медиков, боли, которые уносили все мои силы во время паралича и во время других болезней, я не могу сравнить их с той дьявольской болью, с которой ничто не идёт в сравнение, и боли той не было конца. Но всё это ничто по сравнению с агонией души: чувствуешь, что задыхаешься и удушаешься, и нет никакой надежды, а лишь огорчение и страдание, и я не знаю, как описать это, поскольку, если сказать, что душа рвётся на части, это не сказать ничего; поскольку там ты чувствуешь, как уходит жизнь, уходит растерзанная душа. Я не видела того, кто меня мучил; я ощущала, как меня обжигают, размалывают на части и, могу сказать, что нет ничего хуже того пламени и безнадёжности.

248. И так пребываешь в таком зловонном месте без какой-то надежды на утешение, невозможно ни сесть, ни прислониться, ни пошевелиться, я оказалась в каком-то отверстии в стене; нет ни малейшего пространства, потому что даже сами ужасные стены давили на меня, удушая; не было света, а лишь полный мрак. Я не знаю, как это возможно: но без света было видно всё, причиняющее боль. Господь не пожелал, чтобы я увидела весь ад. После этого у меня было ещё одно видение ужасных вещей, которые предстоит претерпеть за отдельные грехи, показавшиеся мне кошмарными, хотя я уже не испытывала такой боли и страха, поскольку этим вторым видением Господь не хотел напугать меня так же, как первым, теперь я почувствовала муки и душевные терзания, как будто бы я испытывала их в моём теле. Я не знаю, как это происходило, но я приняла это как великую милость и, что Господь захотел, чтобы я увидела моими собственными глазами, от чего Он меня избавил Своим милосердием. Поскольку только услышать об аде есть ничто, и мысли о муках адских (даже если такие нечасто случаются, моя душа не хочет об этом думать), ни то, что демоны схватят нас, ни другие мучения, о которых я читала. Ничто не сравнится с этим страданием, это нечто другое. Короче говоря, насколько изображение отличается от реальности, настолько же огонь, обжигающий нас в этой жизни, отличается от адского пламени.

249. Я была так напугана, что, даже описывая это сейчас, почти шесть лет спустя, ощущаю, что от страха у меня леденеет кровь; я не обращаю внимание ни на превратности, ни нас страдания этой жизни, кажущиеся мне мелочью, на которую мы жалуемся без особых причин. И вновь говорю, что это одна из величайших милостей, которые Господь мне даровал, поскольку она оказала на меня столь благотворное воздействие, как чтобы освободиться от страха перед страданиями и противоречиями этой жизни, так и заставить себя вытерпеть их и благодарить Господа, освободившего меня, как это мне кажется теперь, от таких вечных и ужасных несчастий».

250. «Как я уже сказала, всё здесь мне кажется лёгкостью по сравнению с тем, что я испытала там. Я удивляюсь тому, что хотя и читала много раз книги, которые дают нам какое-то представление об адских страданиях, у меня не возникал ни страх, ни реальное представление о них: Где я находилась? Что привело меня в столь ужасное место? Мой Бог, будь благословен вовеки! Мне кажется, что Твоя любовь ко мне сильнее, чем я люблю себя. Сколько раз Ты освобождал меня из этой страшной темницы, и сколько раз я возвращалась туда против Твоей воли!

251. Поэтому у меня вызывает жалость то, что столь многие души обречены (особенно эти лютеране, которые были членами Церкви через своё крещение), и осознала необходимость в больших усилиях по спасению душ, так как я готова умереть много раз ради этого. Мне кажется, что если мы видим, как особенно дорогой нам человек страдает от трудностей и болей, наше естество призывает нас к состраданию, а если это большая беда, нас угнетает ещё больше: поэтому, видя, как одна душа обречена на вечные и величайшие мучения, кто может вынести это?

Нет ни одного сердца, способного пережить это без боли. И хотя мы знаем, что земные страдания закончатся с нашей смертью, это всё равно вызывает у нас такое сострадание. Но как мы можем успокоиться при мысли о другом, бесконечном страдании, видя, как дьявол уносит с собой каждый день столько душ.

252. И это также вызывае у меня желание не успокаиваться в столь важном вопросе, пока не сделаем всё возможное с нашей стороны. И, дай Бог, чтобы мы получили такую благодать!» (глава 32, № 1. 2. 3).

253. Однажды Господь показал ей счастье славы небесной, и сказал ей: «Смотри, дочь моя, что теряют те, кто против Меня; не переставай говорить им об этом» (глава 38, 3).

254. «Молясь однажды, я ощутила такое необыкновенное удовольствие, что почувствовала себя недостойной этого. Я начала думать о том, что гораздо больше я заслуживаю находиться в том месте, которое, как я видела, приготовлено для меня в аду и которое я никогда не забуду. Благодаря подобным размышлениям моя душа озарилась таким пламенем и восторгом, что я не знаю, как сказать об этом. Казалось, что моя душа окутывается и наполняется такой Славой Божией, о которой я уже говорила несколько раз. Пребывая в такой Славе, мне открылась истина, которая есть исполнение всех истин; не знаю, как это было, потому что я ничего не видела. Я услышала чей-то голос, но не видела говорящего, хотя я и поняла, что это был голос самой Истины: «То, что Я делаю для тебя — немало. Поэтому ты должна исполнить свой долг передо Мной, поскольку вся беда, приходящая в мир, происходит от непонимания истин Святого Писания, ни единая йота из которого не пропадёт даром». — Мне казалось, что я всегда верила в это, и все верные верили этому. Голос сказал мне: «О, дочь моя! Лишь немногие любят Меня по-настоящему, и если бы Меня любили, Я не открыл бы им Мои тайны. Знаешь ли ты, что означает истинная любовь? Считать ложью всё, что неприятно Мне: ты поймёшь всё, что не понимаешь теперь, и это принесёт пользу твоей душе» (глава 40, 1).

255. «В тот момент до меня дошли новости о бедах, случившихся во Франции, и об уроне, нанесённом этими лютеранами, и о разрастании этой злосчастной секты. Это очень опечалило меня. И как будто бы это было в моих силах, или я что-то значила, я плакала вместе с Господом и умоляла Его покончить с этим. Мне казалось, что я готова тысячу раз отдать свою жизнь для спасения одной из тех душ, которые гибли там. Но, поскольку я ощущала себя женщиной, и женщиной слабой, неспособной принести пользу в том, чтобы я хотела в служении Господу (и в этом всё моё желание было и есть, потому что у Господа так много врагов, и так мало друзей, особенно хороших), я решила сделать то немногое, что было в моих силах, то есть соблюдать евангельские советы, со всем совершенством, на которое я способна, и заботиться о том, чтобы мои немногочисленные монахини занимались тем же самым, уповая на великую благодать Божию, которая никогда не оставляет того, кто ради Него готов оставить всё. И, будучи такими, какими я вижу их в своих желаниях, их благодетели могли бы противостоять моим ошибкам. И, таким образом, я могла бы принести удовлетворение Богу хоть в чём-то. И все мы, молящиеся о тех, кто защищает Церковь — проповедниках и богословах, помогли бы нашему Господу тем, что есть в наших силах, оскорблённого теми, для кого Он сделал так много добра. И, которые, кажется, хотят привести Его на крест ещё раз и не дать Ему места, чтобы преклонить голову».

256. О, мой Искупитель! Моё сердце не может взирать на это без страданий! Что с христианами? Почему те, кто больше всего обязаны Тебе, доставляют Тебе наибольшие огорчения? Те, для кого Ты совершил чудеса! Те, кого Ты назвал Своими друзьями! Те, меж которыми Ты живёшь и кому Ты даруешь Себя в Пресвятых дарах! Не слишком ли много страданий Ты претерпел ради них?

257. Несомненно, Господь мой, те, кто покидает мир, ничего не теряют.

Чего мы заслуживаем, если творим беззакония по отношению к Тебе? Неужели мы достойны лучшего отношения к нам? Разве мы сотворили для них что-то большее, чтобы они были нам большими друзьями? Что тут ещё сказать? Чего же ещё ожидать нам, тем, кто по благодати Божией свободен от такой проказы и от этой омерзительной заразы, когда они явственно прибывают в силках сатанинских? Своими руками они готовят себе наказание. И за потворствование своим похотям они заслуживают огня вечного. Да будет им по их желанию! Хотя моё сердце разрывается от боли, понимая, что столько душ идёт на вечную погибель. Когда же придёт конец этим несчастьям! Да не доведется мне видеть, как с каждым днём гибнет всё больше душ!

258. О, сёстры мои во Христе! Помогите мне просить об этом Господа, пусть это объединит нас: пусть это будет вашим воззванием; пусть это станет вашей заботой; пусть это станет вашим желанием; это ваши слёзы; это ваши просьбы» (Camino de perfección, c. 1, n. 2-5).
 

ГЛАВА XV. О ТОМ ЖЕ САМОМ, ЧТО И В ДВУХ ПРЕДЫДУЩИХ ГЛАВАХ

259. Из жизни Святой Марии Магдалины Пацци.¹ — «Едва ли найдётся мужчина-проповедник, обладающий подобной заботой о спасении душ. Она с любовью радела об их благе; ей казалось, что её любовь к Богу ничтожна, если весь мир не возлюбит Его тоже. Услышав о больших успехах в деле веры среди индейцев, она говорила, что если бы было возможно идти по миру ради спасения душ, не в ущерб своему призванию, она бы мечтала о птичьих крыльях, чтобы пролететь надо всей землёй. О, если бы кто-нибудь перенёс меня к индейцам, чтобы я могла принять там малышей и научить их в нашей святой Вере, чтобы Иисус стал властителем их душ, а они смогли бы обрести Иисуса!

260. Затем, рассуждая обо всех неверных вообще, она говорила: «Если бы я могла собрать и соединить их всех в братстве нашей Святой Матери Церкви, сделать так, чтобы она очистила их от любого неверия и возродила их, сделав сынами своими, и приняла их в своё любящее сердце, и вскормила бы их молоком своих Святых Таинств. О, как хорошо она бы вынянчила и вскормила их на своей груди! О, если бы я могла, с каким наслаждением я бы сделала это!»

261. О вреде, наносимом душам многочисленными ересями, она говорила: «О, нужно было бы, чтобы наши души были подобны стенающим горлицам, которые непрестанно бы оплакивали слепоту ереси!» И, видя, как ослабела вера у католиков, она восклицала: «Пролейся, Слово, пролейся жизненной силой на сердца Твоих верных. Чтобы вера, обогретая и разгоревшаяся в глубине Твоего сердца и безграничной любви, сопутствовала их трудам, а их труды сопутствовали вере!» И в других случаях, молясь об обращении грешников, она обращалась к Господу с горящими словами, дабы Он слушал не её, но стенания Своей божественной крови.

262. «Она хотела, чтобы рвение о спасении душ распространилось на всех, и непрестанно говорила монахиням, доверявшим ей, чтобы они просили Бога о душах. Она повторяла, чтобы они просили Его столько раз, сколько шагов ступают по монастырю, сколько слов произносят во время литургии часов. Подобным же пылом отличались её поступки, насколько это позволял ей статус монахини, так что автор книги о её жизни посвятил четырнадцать глав доказательствам и подтверждениям её рвения о спасении душ: самобичевание, воздержание от пищи, бодрствования, долгие молитвы, нравоучения, исправления; ничто, абсолютно ничто не пропускалось. Она могла обрекать себя на месяцы покаяния ради любого грешника, обратившегося к ней».

263. Нам известно, что благодаря молитвам Святой Терезы Младенца Иисуса и Святой Марии Магдалины Пацци спасены многие души и продолжают спасаться благодаря благодетельным и усердным монахиням. Поэтому я занимаюсь духовными упражнениями и поучаю монахинь (хотя и не исповедую их, потому что на это уходит слишком много времени), чтобы они препоручили меня Богу. Иногда я говорил им, что они должны поступать так же, как и Моисей на горе, а я — подобно Иисусу Навину на поле битвы, они — в молитвах, а я — сражаясь с мечом Божия слова в руках. И как Иисус Навин провозгласил победу молитвами Моисея, так и я жду её благодаря молитвам монахинь. А чтобы поощрить их в молитвах, я говорил им, что мы разделим успех победы.
 

ГЛАВА XVI. О ТОМ, ЧТО Я ДЕЛАЛ, ЧТОБЫ ДОБИТЬСЯ РЕЗУЛЬТАТОВ
 

Первое средство — молитва

264. Воодушевлённый желанием трудиться для увеличения славы Божией и ради спасения душ, как я упоминал ранее, сейчас я расскажу о том, что делал для достижения этой цели, в соответствии и сообразно тому, как мне указал Господь.

Первое средство, к которому я всегда прибегал и продолжаю прибегать — молитва. Это, по моему мнению, лучшее средство для обращения грешников, укрепления верных и утешения душ в чистилище, и поэтому во время размышлений, во время мессы, молений и прочих набожных практик и кратких молитв, я всегда просил Бога и Пречистую Деву Марию об этих трёх вещах.

265. Я не только молился сам, но и просил других, чтобы молились, особенно сестёр Милосердия — терциарок¹ и всех благодетельных и благонамеренных людей.² Для этого я просил их прийти на мессу и принять свято причастие, а после причащения обратились бы к Отцу Всевечному и Его Святейшему Сыну и просили бы во имя Его и ради заслуг Его об этих трёх благодатях, о которых я сказал, то есть: об обращении грешников, об укреплении верных и утешении бедных душ в чистилище. Я также просил их участвовать в преклонении перед Святыми Дарами и в Крестном Ходе.

266. Я также увещевал их препоручить себя Пречистой Марии, чтобы умоляли и просили Её о том же, посвящая себя молитве розария, который я всегда восхвалял и учил как по нему молиться, и сам я читал розарий перед мессой вместе со всеми, как чтобы научить их молиться, так и потому, что в совместной молитве мы получаем ту благодать, о которой я говорил.¹ Также я учил их преданности скорбям Богоматери и просил, чтобы каждый день из семи дней недели они размышляли об одной из семи Её скорбей, по одной каждый день.²

267. Также я молился и заставлял людей молиться Святым небесным, чтобы они просили Иисуса и Марию о даровании нам этих благодатей. Особенно я взывал к Святым, которые во время своей земной жизни проявляли наибольшее радение о славе Божией и о спасении душ.

268. Я никогда не забывал обращаться к Святому Михаилу и ангелам-хранителям, особенно к ангелам-хранителям моему лично, королевства, провинции, посёлка, где я проповедовал и каждого человека в отдельности.

269. Я, несомненно, ощутил защиту святых ангелов-хранителей. Хочу привести здесь несколько кратких молитв, которые я прочитываю каждый день и советовал другим читать их, а эти люди уверяли меня, что эти молитвы очень им помогли.¹

Кто, как Бог?
Кто, как Иисус Христос?
Кто, как Пречистая Мария, Дева и Матерь Божия?
Кто, как Ангелы небесные?
Кто, как достославные Святые?
Кто, как праведники небесные?
Слава Иисусу! Слава Пречистой Марии!
Слава святому Закону Божию!
Слава святому евангельскому учению!
Слава таинствам Церкви!
Слава евхаристической жертве!
Слава Святейшему Таинству Алтаря!
Слава Святому Розарию Марии!
Слава благодати Божией!
Слава христианским добродетелям!
Слава деяниям Милосердия!
Смерть порокам, проступкам и грехам!

270. Молитва, которую я прочитывал в начале каждой мессы.¹

О, Дева и Матерь Божия, Матерь и защитница всех бедных и несчастных грешников! Ты прекрасно знаешь, что я — Твой сын и Твой посланник, выкованный тобою в кузнице Твоего милосердия и любви. Я подобен стреле в Твоей всесильной руке: нацель меня, Матерь моя, со всей силой руки Твоей в неверующего, нечестивого и жестокого Ахава, женатого на презренной Иезавели.² Я хочу сказать: нацель меня против сатаны, правящего в этом мире, заключившего союз с плотью.

271. О, Матерь моя, победа придёт. Ты победишь. Ты, в чьих руках сила, способная покончить с ересями, заблуждениями и пороками. И я, верящий в Твою всемогущую защиту, вступаю в бой, и не только против плоти и крови, но против правителей тьмы, как говорит апостол,¹ подняв щит Святого Розария и вооружённый обоюдоострым мечом божественного слова.²

272. Ты — Царица Ангелов. Пошли их, чтобы пришли ко мне на помощь. Ты знаешь мою слабость и силы моих врагов.

Ты — Царица Святых. Вели им молиться за меня и скажи им, что победа и триумф, к которым мы придём, будут для большей славы Божией и спасения Его братьев.

Госпожа, Своим смирением одержи победу над Люцифером и его сторонниками, осмеливающимися посягать на души, освобождённые кровью Иисуса, Сына Твоего девственного чрева.

273. Помимо этого я произносил следующий экзорцизм.¹

Сатана вместе со своими приспешниками, будучи посланником, хоть и недостойным, Иисуса Христа и Пречистой Марии, приказываю тебе убираться отсюда туда, откуда ты пришёл. Приказываю тебе именем Отца, † взрастившего нас; именем Сына, † избавившего нас от твоего порабощения; и именем Духа Святого, † утешившего и освятившего нас. Аминь.

Приказываю тебе также именем Пречистой Марии, Девы и Матери Бога живого, † победившего тебя.

Убирайся, сатана, горделивый и завистливый; никогда больше не препятствуй обращению и спасению душ.

 

Примечания

265.1. Он говорит о сёстрах-кармелитках Милосердия — конгрегации, основанной Святой Хоакиной де Ведруна в Вике в 1826, которых он наставлял по поручению доктора Касадевалла с 1843 года вплоть до назначения архиепископом Кубы в 1850.

265.2. «С уверенностью можно сказать, что все, слушавшие его, входили в большой союз взаимной молитвы, поскольку повсюду он советовал, чтобы люди молились согласно его интенции, и аудитория воспринимала это поручение и исполняла его с большим желанием, а со временем эта молитва становилась привычкой» (F. Aguilar, Vida, p. 87).

266.1. Чтобы распространить молитву розария, Кларет опубликовал следующие брошюры: «Devoción del Santísimo Rosario» (1859), «El Santísimo Rosario» (1864), «Remedios contra los males de la época actual» (1870).

266.2. Claret, «Mediático dels Dolors de María Sma. Per los set dies de la setmana», Vich, 1848. Также он распространял эту традицию при помощи своей работы «Camino Recto».

268.1. Святой Михаил был одним из любимейших святых, почитаемых Кларетом. Под его покровительство Кларет отдал Религиозный Книжный Магазин, Конгрегацию Миссионеров, и кроме всего прочего Академию Святого Михаила. Также Кларет написал работу: «Excelencias y Novena del glorioso Príncipe San Miguel», Barcelona, 1859.

269.1. Он опубликовал их в книге «Las Dos Banderas», Barcelona, 1870, написанной во время Первого Ватиканского Собора.

270.1. Эта молитва воплотила в себе дух Святого Антонио Марии Кларета: Сын Марии, выкованный в кузнице Её любви, Её Сердца; посланник Марии, стрела в Её руке, направленная в мир, против плоти и дьявола. Он ссылается на слова, услышанные им в день его рукоположения в дьяконы, которые заставили его понять общий смысл видения, явившегося ему во время второго года изучения философии (№№ 95-98).

270.2. 3 Цар 16, 29-31.

271.1. Еф 6, 12.

271.2. Евр 4, 12.
 

ГЛАВА XVII. О ДРУГИХ СРЕДСТВАХ ДОСТИЖЕНИЯ ПЛОДОВ

Второе средство — катехизис для детей

274. Я всегда вспоминаю поговорку «На Бога надейся, а сам не плошай». Поэтому я прилагал столько усилий и трудился с таким рвением, как будто всё зависело от моего умения, и, одновременно, посвящал всё своё доверие Богу, потому, что от Него зависит всё и, особенно, обращение грешника — что есть дело благодати и величайшее дело Бога.

275. Катехизис для детей. Первое, к чему я стремился, было научить детей христианскому учению, как потому, что я всегда был склонен к этому виду образования, так и потому, что я всегда знал, что его можно считать главным, поскольку катехизис — это фундамент здания религиозного и морального обучения. Помимо этого дети легко его заучивают и лучше сохраняют в памяти; знание катехизиса защищает детей от ошибок, от пороков и невежества, с лёгкостью воспитывая их в добродетели, потому что дети более податливы, чем взрослые. В детях достаточно заронить семена, а у взрослых нужно сначала выполоть сорняки, а уже потом сеять.¹ Есть ещё одно преимущество, потому что вслед за детьми завоёвываются взрослые, за сыновьями — родители, поскольку дети — кусочки родительских сердец. И когда дети за посещение урока и прилежание получают образок с текстом молитвы, родители и взрослые читают её ради любопытства, и, зачастую, обращаются в веру, насколько мне известно по опыту.

276. Была ещё одна вещь, побуждавшая меня обучать детей — это пример Иисуса Христа и Святых. Иисус Христос говорит: «Пустите детей приходить ко мне и не препятствуйте им; ибо таковых есть Царствие Божие. И, обняв их, возложил руки на них и благословил их» (Мк 10, 14). Несомненно то, что ребёнок, чья невинность сохранена благодаря хорошему воспитанию есть в глазах Бога более драгоценное сокровище, чем все царства мира.

277. Апостолы, наученные Иисусом Христом, катехизировали детей и взрослых, так что их проповеди становились провозглашением тайн веры.

Катехизаторами были Святой Дионисий, Святой Клемент Александрийский — человек высочайшей эрудиции; сам Ориген был катехизатором, Святой Иоанн Златоуст, Святой Августин, Святой Григорий, Святой Иероним, который в то самое время вещал повсеместно подобно вселенскому оракулу, но не пренебрегал занятиями катехизации детей, посвятив этой простой деятельности остаток своих дней, принося пользу церкви. «Пошли ко мне детей своих», — говорил Святой одной вдове, — «пусть услышат мой лепет; пусть я не обрету славы пред людьми, но обрету славу в глазах Бога».¹

278. Святой Григорий Великий превзошёл в этом занятии рвение Святого Иеронима, и Рим, столица мира и центр Религии взирал с удивлением как столь великий папа, будучи немощным, посвящал всё возможное время обучению юношества. Дав твёрдую пищу сильным, он не пренебрегал вспаивать молоком детей.

279. Знаменитый канцлер Парижа постоянно посвящал себя катехизации детей. Некоторые критиковали его за это, а он отвечал им, говоря, «что нет более важного занятия, чем вырывать эти души у змея преисподней и орошать эти нежные растения в саду Церкви».¹

280. Досточтимый Учитель Иоанн Авильский, апостол Андалусии, отдавался обучению детей. Его последователи поступали таким же образом, наставляя школьных учителей и говоря им, что «после завоевания молодого поколения, будет завоёвана и восстановлена вся республика; потому что маленькие становятся большими, а их руками управляется республика». Он говорил: «Добродетельное воспитание и обучение доктрине христианства есть сила и первооснова всех благ и успехов республики, в случае же если обучить молодёжь плохому, то будет отравлен общественный источник».¹

281. Священник Диего де Гусман, сын графа Байлена, последователь Досточтимого Учителя из Авилы занимался обучением христианской доктрине всю свою жизнь в течение 83 лет, обходя Испанию и Италию с восхитительным упорством и удивительными результатами, перенося большие невзгоды и трудности; а, чтобы начатое продолжилось и после его смерти, основал в Севилье Конгрегацию, целью которой было обучение детей христианской доктрине, как это делал он сам.

282. Кроме того обучением детей христианской доктрине занимались Святой Игнатий, Святой Франсиско Хавьер, Святой Франсиско ди Борджа, Лаинес и Салмерон; которые принимали участие в Тридентском Соборе и занимались катехизацией детей по велению Святого Игнатия.

Святой Хосе де Каласанс. Досточтимый Сесар де Бус основал Конгрегацию для обучения детей доктрине христианства¹ — «Братья христианской Доктрины».²

283. Отец Игнасио Мартинес, блестящий оратор и проповедник короля Португалии, перестал проповедовать и целиком посвятил себя обучению детей, продолжая заниматься этим на протяжении семнадцати лет.¹

Отец Эдмундо Аухерио, апостольский проповедник, которого называли Трубой Евангелия, обративший во Франции 40 000 еретиков, с таким усердием отдавался преподаванию катехизиса, что, когда он умер, Бог пожелал, чтобы видели, как он поднимался в небеса в сопровождении армии ангелов и детей. На вопрос, который задаёт пророк Исаия, «Ubi est doctor parvulorum?», можно ответить: «Здесь».²

284. Изучая эти и другие примеры, известные мне, но не упоминаемые здесь, я чувствовал мощную поддержку обычной моей склонности к обучению катехизису мальчиков и девочек, чем я всегда занимался и в годы учёбы, и когда был священником и помощником настоятеля, затем в качестве управляющего, будучи миссионером и, даже, будучи архиепископом.1

285. Ради любви, которою я питал к детям а, также, ради того, чтобы они изучали христианскую доктрину, я написал четыре катехизиса: один — для малышей, c того момента, когда они только начинают говорить до шестилетнего возраста, другой — для крестьян, третий — более подробный, а четвёртый сопровождался комментариями и гравюрами.¹

286. Практикуемые мною методы преподавания и опыт обучения я обобщил во втором томе работы с названием «El Colegial o Seminarista instruido» (часть V, глава IV).
 

Примечания
275.1. Святой Григорий (Nac. Or. 1: PG 35, 395). Некоторые из этих соображений изложены в «Edicto Pastoral del Obispo Corcuera» (Vich, 1830) с целью формирования Конгрегации Христианской Доктрины.

277.1. San Jeronimo, ep. 128, ad Gaudentium: PL 22, 1095.

279.1. Херсон или Хуан Шалье (1363-1429) посвящал себя преподаванию катехизиса в основном в последние десять лет своей жизни. Слова, которые цитирует Святой, взяты из пролога к трактату «De parvulus trahendis ad Christum».

280.1. Obras (Madrid, 1759) I, p. 150. Ex libris.

282.1. Сесар де Бус (1544-1675), священник, основал Конгрегацию епархиальных священников «Христианская доктрина», а также Конгрегацию «Дочери Христианской Доктрины».

282.2. См. «Epistolario», письмо 1418, в котором говорится: «Я полагаю, что в настоящее время есть те, кто делает для Церкви многое, и от которых можно ждать ещё большего».

283.1. Отец Игнасио Мартинс (1530-1598), иезуит с 1547 г.

283.2. Отец Эдмундо Аухерио, S. J. (1530-1619), вступил в новициат в Риме еще в те времена, когда там проживал Святой Игнатий. Опубликовал свой Катехизис и краткое изложение христианской религии (Лион).

284.1. Также преподавал катехизис в течение первого Ватиканского Собора.

285.1. В действительности им были составлены 12 Катехизисов и ещё несколько были изданы. Среди упомянутых следующие Катехизисы: «Devocionario de párvulos» (Barcelona, 1858); «Mana del cristiano» (компендиум катехизиса для крестьян) (Vich, 1850), «Compendio o breve explicación de la Doctrina» (Barcelona, 1848); «Catecismo explicado» (Barcelona, 1848). В момент написания этих строк он был занят составлением единого Катехизиса.
 

ГЛАВА XVIII. О КАТЕХИЗАЦИИ ВЗРОСЛЫХ

Третье средство, которое я использовал для достижения плодов

287. Катехизация взрослых — средство, которое, по моему мнению, приносило добрые плоды. С помощью катехизации я вытаскивал людей из невежества, а это лучшее, что можно себе представить даже среди тех людей, которые часто слушают проповеди, поскольку проповедники ориентируются на подготовленную аудиторию, а как раз этой подготовки, как правило, и не хватает католикам. Катехизис научает христианскому долгу и способу его исполнения.

288. Этим преподаванием я занимался все дни кроме первого, который я посвящал другому занятию, приготовляя вступление к проповеди перед Ave Maria, а когда я служил один, то вёл всю мессу. Это вступление длилось двадцать минут, и темой его было разъяснение заповедей Божиих, излагавшееся более пространно или сжато в зависимости от длительности богослужения или духовных упражнений. С этой целью я возил с собой карманную книгу с изложением заповедей и их толкованием, а также разрозненные страницы с примерами к каждой заповеди,¹ которые я использовал в зависимости от дня, когда я проповедовал и также согласно привычкам и порокам, которые я порицал, и благодетелям, которые я стремился взращивать и поощрять; а для достижения лучших результатов я интересовался жизнью в конкретной местности и, обобщая то, что мне говорили и то, что мне было известно, я использовал соответствующие средства.

289. Несмотря на эти сведения, я не торопился говорить о главных грехах; напротив, я оставлял их на потом: я ожидал того момента, когда почувствую свою власть над аудиторией, а уж тогда говорил им об их пороках и их идолах, и они не обижались, а, напротив, раскаивались. Потому что я заметил, что вначале многие приходили ради любопытства, чтобы просто послушать, о чём говорилось, и если они слышали упрёки в адрес своих любимых порочных привычек, это трогало их за живое, ранило и раздражало их, они сердились и больше не возвращались, понося бранными словами миссионера, миссию и тех, кто шёл слушать проповедь.

290. По моему мнению, в эти злосчастные времена миссионер должен вести себя подобно тому, кто готовит улитки. Он начинает с того, что кладёт их в горшок с холодной водой. Чувствуя холодную воду, улитки выходят из ракушки, а по мере постепенного закипания воды, они погибают и варятся; но если какой-то неосторожный бросит их в горшок с кипящей водой, то улитки свариваются прямо в скорлупе, так что потом никто не может вытащить их. Таким же образом я вёл себя в отношении грешников, совершающих всевозможные проступки и порочные действия, богохульствующих и нечестивых. Первоначально я представлял благодетель и праведность в самых живых и образных красках, не произнося ни слова о пороках и порочных людях. Видя, что с ними обращаются снисходительно и добросердечно, они приходили ещё и ещё, а позже я говорил с ними более открыто, и они нормально воспринимали сказанное, обращались и раскаивались. Очень многие приходили послушать из любопытства, другие из лукавства, чтобы увидеть, можно ли поймать меня на слове, но обращались и серьёзно раскаивались.

291. Начав свои миссии в 1840 году, когда страна находилась в состоянии гражданской войны между роялистами и конституционалистами, я соблюдал осторожность, чтобы не произнести ни одного слова в пользу или против какой-либо из партий. А поскольку я проповедовал в местностях, где господствовали все партии, то я был очень осторожен, поскольку, как я уже упоминал, некоорые люди прходили, чтобы поймать меня на каком-то изречении, как говорится об Иисусе, нашем Искупителе: «Ut caperent in sermone»;¹ но, благодаря Богу, им не удавалось сделать это.

292. В те столь злосчастные времена, мне не только следовало соблюдать осторожность, но и не упоминать назначение моей миссии, говоря лишь о новенне об усопших, о Деве Розария, о Святом Таинстве, о каком-то Святом, дабы не тревожить конституционалистов, имевших власть и правивших в тех городах и посёлках, где я проповедовал. И если это был большой населённый пункт, и я не укладывался в девять дней, то продлевал срок пребывания до необходимого; поэтому необходимо было в первый день говорить об основном предмете, на второй день я поднимал вопрос, касающийся христианской доктрины; и так в последующие дни; на третий день я делал краткое обобщение сказанного в предыдущий день, говоря, например, следующее:

293. Вчера я объяснил вам то-то и то-то … а теперь обобщаю сказанное по трём соображениям: во-первых, услышав ещё раз кратко то же самое, вы лучше запомните, поскольку, по словам Святого Лигуория, голова простых людей как будто бы сделана из твёрдого дерева, и чтобы они лучше запоминали, необходимо вбивать в их головы, повторяя им неоднократно.¹ Во-вторых, если бы некоторые не остались вчера дома, охраняя дом и хозяйство, то услышали бы и знали, о чём говорилось, поэтому лучше бы поняли предмет разговора этого и предыдущего дней. Некоторые, невнимательно выслушав сказанное, могли неправильно пересказывать это дома, поэтому многие люди неправильно понимают сказанное, а потом ещё менее правильно трактуют услышанное, а в отношении христианской доктрины очень важно точное её понимание. В-третьих, это обобщение служит вступлением к теме сегодняшнего дня, облегчая задачу проповедника, которому не нужно придумывать, как соотнести задачу сегодняшней проповеди со вступлением, принося пользу слушателям.
 

Примечания
288.1. Они хранятся в Архиве кларетинов в Риме.

291.1. Лк 20, 20: … и подослали лукавых людей… уловили бы Его в каком-либо слове…

293.1. Selva, P. III, c. 6, p. 303.
 

ГЛАВА XIX. О ПРОПОВЕДЯХ

Четвёртое средство

294. Объяснение положений христианской доктрины служит для обучения, а проповеди — для вдохновения. Проповеди должны подготавливаться в зависимости от аудитории. Некоторые проповеди Святой Лигуорий считал обязательными, например, касающиеся основ вероучения, а другие — второстепенными.

295. Я обычно распределял их следующим образом:

Первый день: проповедь о душах, о Пречистой Деве, и т. д., согласно назначения службы.
Второй день — о важности спасения.
Третий день — о тяжести смертельного греха.
Четвёртый день — о необходимости совершения исповеди и способе совершения генеральной исповеди.
Пятый день — о смерти.
Шестой день — Высший Суд.
Седьмой день — ад.
Восьмой день — о жизни вечной.
Девятый день — о славе.
Десятый день — о стойкости веры.

296. Если срок духовных упражнений продлевался, то я дополнял и вставлял ещё и другие темы, например, о блудном Сыне или милосердии Божием, о наказании, о всеобщем суде, о смерти праведника, об обращении Святого Августина, о недостойных поступках, об обращении Магдалины, о вреде, который грех наносит самому грешнику, о лёгких грехах, о вероятности грехопадения, о молитве розария, о мысленной молитве, о милостыне, о Страстях Господа Нашего Иисуса Христа, о Скорбях Пречистой Марии и т. д., и т. п.

297. С самого начала я пользовался стилем святого Евангелия: простота и ясность. Для этого я прибегал к сравнениям, сходствам, историческим примерам и реальным случаям; другие примеры я брал из Святого Писания. Я заметил, что большее внимание у всех — грамотных и неучей, верующих и неверующих привлекали примеры, взятые из жизни.

298. Вспоминаю, как в 1841 году я в течение недели проповедовал о Скорбях Пречистой Девы в местности, где проживали очень грешные люди; посреди проповеди я произнёс какую-то очевидную истину, приведя в качестве доказательства Святое Писание. Аудитория хранила гробовое молчание, и посреди этого молчания раздался голос какого-то нечестивца: «Quina garrofa que hi clavas!»¹ Я сделал вид, будто не слышал этих слов и сказал следующее: «Чтобы прояснить эту истину первостепенной важности, я прибегу к сравнению». После того, как я закончил объяснение, тот же самый голос громко произнёс: «Tens rahó».² А на следующий день этот человек пришёл исповедоваться и совершил очень хорошую генеральную исповедь.

299. Этот и другие многочисленные случаи, которые я мог бы припомнить, убедили меня в пользе жизненных примеров. А в этом отношении Господь наш Бог благоприятствовал мне таким образом, что нет темы, по которой мне в голову не пришёл бы пример из жизни, и без малейшего промедления, и всегда настолько подходящий, что, казалось, я долго подготавливал его. Благословен, мой Бог, даровавший мне этот талант, который принадлежит Тебе, а не мне. Я знаю, что ни одно из этих слов не принадлежит мне, ни одна добрая мысль не приходит в мою голову! Всё это ради Твоего прославления!

300. Я всегда с большим интересом читал книги проповедников, особенно о материалах для миссий. Я читал Святого Иоанна Златоуста, Святого Лигуория, Синискалки, Барсиа и Досточтимого Иоанна из Авилы.¹ У этого последнего я прочёл и отметил, что он проповедовал так доступно, что все понимали его и не уставали слушать, хотя иногда проповеди длились по два часа. И количество приводимых им примеров было столь велико, что было бы трудно уложиться в меньшее время.

301. Ни днём, ни ночью он не думал ни о чём ином, как об увеличении славы Божией через воспитание морали у людей и обращение грешников. Его главным намерением во время проповеди было вытащить души людские из этого несчастного состояния вины, возглашая уродство греха и незнания Бога, и ужасное наказание, уготованное всем грешникам, не пожелавшим покаяться, и о награде, предназначенной всем, кто покаялся и отказался от греха; сила его слов, шедшая от Бога, имела такое воздействие, по словам досточтимого Луиса Гранадского: «Однажды я удостоился слушать его проповедь о порочности тех, кто ради плотского удовольствия не прекращает обижать Господа Бога Нашего, ссылаясь на следующее место у Иеремии: «Obstupescite, cœli, super hoc», и, сущая правда, произносил он эти слова с таким воодушевлением и устрашением, что мне казалось, что он заставил задрожать стены церкви».

302. Когда он проповедовал в Гранаде, там находился ещё один проповедник, самый известный в те времена. Когда люди выходили после его проповедей, все крестились, изумлённые столь долгими и прекрасными речами, так величественно и назидательно произнесённым; когда же они покидали проповеди отца Учителя Авильского, то шли молча, понурив головы, ни говоря ни слова друг другу, приниженные и раскаивающиеся перед искренностью, добродетелью и великолепием проповедника. Своими доводами и возгласами он пробуждал и разжигал сердца и души слушателей.

303. Я решил поговорить здесь о том, что говорил этот досточтимый отец, потому что я взял многое из стиля его проповедей, который приносил самые хорошие результаты. Слава Господу Богу Нашему, Который познакомил меня с трудами и рукописями этого великого Учителя проповедников и Отца праведных и усерднейших священников!

304. Когда я отправлялся в какую-то местность, я не только читал миссийные проповеди, но и читал отдельную проповедь для священников (помимо того, что они занимались духовными упражнениями утром и вечером каждый день). Также, я проповедовал во всех женских монастырях, сёстрам Милосердия, сёстрам-терциаркам, мужчинам, состоящим в Обществе Святого Винсента Пола, заключённым, мальчикам и девочкам, больным. Одним словом, я не обходил вниманием ни одного религиозного или благотворительного заведения, куда я приходил и проповедовал. А всё остальное время я проводил в исповедальне, где утром и вечером принимал генеральные исповеди.

305. Благословен, мой Бог, за то, что Ты дал мне здоровье и силы, чтобы исполнять столь великое и длительное служение! Уверен, что без особой помощи небесной невозможно было бы вынести столь тяжёлую и длительную работу с 1840 по 1847 годы, когда я отправился на Канарские острова, сопровождая досточтимого епископа Буэнавентуру Кодину, ревнителя веры и добродетельного человека.¹

Помимо миссий я занимался упражнениями с духовенством, монахинями, семинаристами, мирянами, мальчиками и девочками, готовящимся к первому Причастию.
 

Примечания
298.1. Каталонское ыражение, ознчающее «Ну и заливает!».

298.2. Каталонское выражение «Правду говоришь!».

300.1. В библиотеке Святого до сих пор сохраняются работы этих авторов: S. Juan Crisostomo «Opera omnia», Venecia, 1870; S. Alfonso M. De Ligorio, «Sermoni», Bassano, 1829; «Selva», Bassano, 1833 y las «Obras morales»; Siniscalqui, «Quaresimale», Venecia, 1733; Barcia, «Cuaresma», Barcelona, 1686; «Despertador Cristiano. Sermones doctrinales», Barcelona, 1690; S. Juan de Avila, «Obras», Madrid, 1759.

305.1. Сами медики не могут дать никаких, кроме как сверхъестественных объяснений здоровью Святого во время изнуряющих апостольских трудов (см. «Proces. Apost.», Vich, ses. 47). Поездка на Канарские острова состоялась в 1848. См. № 478 ss.
 

ГЛАВА XX. ОБ УПРАЖНЕНИЯХ СВЯТОГО ИГНАТИЯ

Пятое средство

306. Ранее я уже упоминал,¹ что со студенческих времён я каждый год выполнял духовные упражнения. В Риме я впервые выполнил духовные упражнения по наставлениям Святого Игнатия, первый раз сразу по прибытии в этот город, а второй раз уже в Обществе, прежде чем уехал из-за болезни. Упражнениями руководили отцы-иезуиты, и эти упражнения произвели на меня самое сильное впечатление.

307. Когда мне пришлось уехать из-за болезни, они подарили мне экземпляр упомянутых упражнений Святого Игнатия с комментариями отца Дьертинса, эти упражнения я всегда и выполнял впоследствии. Почтенные священнослужители из Вика попросили у меня эту книгу, чтобы переиздать её, что и было выполнено в издательстве Трулласа.

308. Духовные упражнения Святого Игнатия — мощнейшее средство, которое я использовал для обращения священников, а это — одна из самых трудных задач; и я видел счастливое подтверждение моим словам, когда многие священники по-настоящему обращались, и многие из них становились яркими и пылкими проповедниками. Я проводил эти упражнения для духовенства в Вике, Барселоне, Таррагоне, Хероне, Солсоне, на Канарских островах, в Матаро, Манресе, Побла-Вага, Кампдеваноле, Сан Ллоренсе делс Питеус и других местах.

309. Я также несколько раз проводил такие упражнения для мирян, отдельно для мужчин и женщин и обратил внимание, что они давали более стойкие и длительные результаты, чем миссии. Помимо этого, я опубликовал книжечку под названием «Упражнения Святого Игнатия» с моими комментариями, которые нравились читателям, дали и продолжают давать чудесные результаты таким образом, что, становясь добродетельными, грешники обращаются, а праведники свою сохраняют свою добродетель и совершенствуют её. И всё это ради большей славы Божией.¹ Я должен также упомянуть, что Её Величество Королева каждый год исполняет эти упражнения и советует камеристкам, чтобы они также прибегали к упомянутой книге, выполняя упражнения.
 

Примечания
306.1. №№ 92 и 107.

309.1. «Ejercicios espirituales de San Ignacio explicados por el Excmo. E Ilmo Sr. D. Antonio María (sic.), arzobispo de Santiago de Cuba». Madrid, Imprenta y Librería de D. F. Aguado, Pontejos, 8, 1859. (См. «Escritos…», p. 279, nota 126).